Чужак в стране чужой

— Слушай, радость моя, — повернулся он к Джилл, — сколько времени тебе нужно на предварительное проспиртовывание? Я кухню на стейки настрою.

Джилл всесторонне обдумала услышанное.

— Ах, значит, в твоей конуре есть личная кухня!

— Ну, что-то вроде. Стейки поджарить можно, я справлюсь.

— Нет уж, стейки поджарю я. Дай сюда телефон.

Джилл сделала заказ, предварительно убедившись, что Бен не возражает против цикорного салата.

На крыше они вышли из такси и спустились к Бену.

Квартира оказалась старомодной, без изысков, единственная роскошь — пол в гостиной, представлявший собой самую настоящую лужайку, поросшую самой настоящей травой. В прихожей Джилл скинула туфли, ступила на прохладные зеленые стебли босиком, пошевелила пальцами.

— Господи, — вздохнула она, — хорошо-то как. У меня же непрерывно ноги ноют, с того самого времени, как пошла в медучилище.

— Так присядь.

— Нет, хочу получше запомнить это блаженство.

— Как знаешь.

Бен отправился на кухню смешивать мартини.

Никакое наслаждение не длится вечно; через некоторое время Джилл еще раз вздохнула и пошла хлопотать по хозяйству. Подъемник уже доставил стейки, а заодно и печеную картошку, которую надо было только разогреть в коротковолновке. Джилл быстро соорудила салат, сунула его в холодильник, набрала на клавиатуре указания, как именно следует прожаривать мясо и разогревать картошку, но включать плиту не стала.

— Бен, — повернулась она к хозяину дома, — а дистанционное управление у тебя есть?

— А как же.

— Я пульт не могу найти.

Бен внимательно изучил набранную гостьей программу, удовлетворенно кивнул и щелкнул тумблером.

— А что бы ты делала, если бы пришлось готовить на костре?

— Невелика хитрость, ведь я же была в скаутах. А вот ты — сильно сомневаюсь, чтобы ты сумел хотя бы разжечь тот самый костер.

Он оставил подколку без внимания, взял поднос и направился в гостиную. Джилл последовала за ним, уселась у ног Бена, прямо на траву, расправив юбку, чтобы не измазать зеленью. Они занялись коктейлями. Стоявший у противоположной стены аквариум оказался замаскированным стереовизором; Бен включил его, не вставая с кресла, и резвившиеся в воде гуппи и тетры сменились объектом значительно менее симпатичным — лицом известного телевизионного комментатора Огастуса Грейвза. Пресловутый уинчелл со всей определенностью утверждал:

— Можно со всей определенностью утверждать, что Человека с Марса накачивают транквилизаторами, дабы помешать ему ознакомиться с этими фактами. Правительство оказалось бы в крайне…

Нажимом кнопки Какстон вернул рыбок на место.

— Да ведь ты, старина, — дружелюбно сообщил он исчезнувшему Грейвзу, — знаешь не больше моего. Хотя, — тут его лоб озабоченно нахмурился, — может, это и правда — насчет правительства и транквилизаторов.

— Никаких там нет транквилизаторов, — сказала Джилл и чуть не прикусила себе язык.

— Что? А ты, лапуля, откуда знаешь?

— Человеку с Марса не дают ни транквилизаторов, ни седативов. — Она сообразила, что сказала больше, чем следовало, и теперь нужно было как-то выкручиваться. — Он находится под круглосуточным наблюдением, но никаких указаний о применении лекарственных препаратов не поступало.

— Ты точно знаешь? Он что, твой пациент?

— Нет. М-м-м… более того, есть распоряжение не подпускать к нему женщин. За исполнением этого приказа зорко следят наши славные морпехи.

— Да, — кивнул Какстон, — мне рассказывали. Ну, значит, тебе просто неоткуда знать, накачивают его транквилизаторами или нет.

Джилл уставилась в пустой бокал, раздосадованная тем, что ей не верят. А чтобы подтвердить свои слова, ей придется признаться в своем проступке.

— Бен? Слушай, Бен, а ты меня не заложишь?

— Как? Кому?

— Ну, вообще.

— Хм-м… широкая постановка вопроса. Ладно, не заложу.

— Тогда налей.

Как только Бен исполнил просьбу, Джилл продолжила:

— Так вот, я точно знаю, что этого марсианина не держат на игле. Я с ним разговаривала.

— Ведь чувствовал я, чувствовал, — присвистнул Какстон. — «Бен, — сказал я себе утром, — отлови-ка ты Джилл. Она — главный твой козырь». Пей, сладкая моя, пей. Можешь прямо из кувшина.

— Спасибо, я не тороплюсь!

— Исполню любой ваш каприз, миледи. Позвольте растереть ваши бедные усталые ножки?! Только вам придется дать интервью. Публика внимает вам с затаенным восторгом. Начнем с самого начала. Каким это таким…

— Нет, Бен, ты же обещал! Только сошлись на меня, и я тут же вылечу с работы.

— М-м-м… А как насчет «из заслуживающих доверия источников»?

— Страшновато.

— Да? Ну не томи, расскажи дядюшке Бену все по порядку. Или ты надеешься, что он помрет от неудовлетворенного любопытства, чтобы все мясо тебе досталось?

— Да нет, я расскажу. Я и так уже много чего разболтала. Только писать об этом нельзя.

Бен промолчал, боясь спугнуть удачу, и Джилл в паре слов описала свой фланговый маневр.

— Прекрасно, — прервал ее Бен. — А еще раз сможешь?

— Что? Смогла бы, пожалуй, но не стану. Страшно.

— А меня можно туда провести? Слушай, я оденусь монтером — комбинезон, профсоюзный значок, сумка с инструментами, все дела. Ты передашь мне ключ и…

— Нет!