Чужак в чужой стране

И этих людей, в том числе женщин, Валентайн Майкл Смит с гордостью и радостью представляет как своих новых братьев, связывая их с Махмудом более сильными узами, чем человеческое братство! Махмуд наблюдал жизнь марсиан и знал, в чем суть этих уз, суть таких отношений. Ему не нужно было выдумывать неадекватные формулировки вроде «транзитивности» или «величин, равных друг другу вследствие их равенства какой-то третьей». Он видел, что марсиане бедны материально (по земным меркам), но богаты духовно; он вник в значение, которое марсиане придавали межличностным отношениям.

Делать нечего — он пил воду с Валентайном Майклом Смитом и должен оправдать его доверие. Может быть, эти янки не совсем деревенщина. Поэтому он приветливо улыбался.

— Да, да. Майкл с гордостью рассказал мне, что вы все приходитесь ему… — тут он вставил что-то по-марсиански.

— Что?

— Братья по воде. Вы меня понимаете?

— Да, вникаю, — ответил Харшоу.

Махмуд усомнился в правдивости его ответа, но вежливо продолжал:

— Поскольку я нахожусь с ним в той же степени родства, прошу считать и меня членом вашей семьи. Вас, доктор, я знаю. Это, надо полагать, мистер Кэкстон. Мистер Кэкстон, я видел вашу фотографию в газете — в вашей колонке. Теперь давайте познакомимся с дамами. Это, по-видимому, Энн.

— Да, но она при исполнении обязанностей свидетеля.

— О, конечно, я засвидетельствую ей свое почтение после.

Харшоу представил Махмуда остальным. Джилл удивила переводчика, когда обратилась к нему с марсианским приветствием, принятым между братьями по воде. Она произнесла его на три октавы выше, чем это сделал бы марсианин, но без ошибок и без акцента. Это была чуть ли не единственная фраза, которую Джилл могла произнести, и одна из десятка-двух, которые она понимала. Приветствие Джилл выучила хорошо, так как слышала и произносила его по несколько раз в день.

Доктор Махмуд поднял брови: о, эти люди не совсем варвары, у его юного друга неплохая интуиция. Махмуд поцеловал руку Джилл и произнес ответное приветствие.

Джилл видела, что Майк в восторге от того, что ей удалось прокаркать самую короткую из девяти марсианских фраз, которыми брат может приветствовать брата. Она не понимала всего смысла произнесенного, а если бы понимала, то никогда не обратилась бы с этим к мужчине, которого видит впервые.

Махмуд воспринял главное — марсианское значение фразы, и должным образом ответил. Джилл не поняла: ответ был за пределами ее познаний.

Но на нее снизошло вдохновение. На столе стояли графины с водой и стаканы. Джилл схватила стакан, налила воды и сказала, посмотрев Махмуду в глаза:

— Выпей. Наше гнездо всегда твое, — она коснулась воды губами и протянула стакан Махмуду.

Он ответил по-марсиански, но, увидев, что она не поняла, перевел:

— Кто разделяет воду, разделяет все.

Махмуд отпил глоток и хотел вернуть стакан Джилл, потом спохватился и протянул его Харшоу. Джабл сказал:

— Я не умею говорить по-марсиански, сынок, но спасибо тебе за воду. Пусть тебе никогда не придется испытать жажду. — Он выпил треть стакана и передал его Бену.

Кэкстон взглянул Махмуду в глаза и произнес:

— Пусть влага жизни сблизит нас, — пригубил воду и вручил стакан Доркас.

Доркас заколебалась, хотя церемония была ей не в новинку. Наконец она спросила:

— Доктор Махмуд, вы понимаете, насколько это серьезно для Майка?

— Понимаю, мисс.

— Это настолько же серьезно для нас. Вникаете?

— Полностью вникаю… иначе бы отказался пить.

— Ну что ж, пусть твоя вода всегда будет глубокой. Пусть наши яйца живут в одном гнезде. — По ее щекам побежали слезы, она сделала глоток и поспешно отдала стакан Мириам.

Та прошептала:

— Возьми себя в руки, девочка!

Вслух, обращаясь к Майку, Мириам произнесла:

— Мы рады новому брату.

И Махмуду:

— Гнездо, вода, жизнь. Ты нам брат, — и вернула ему стакан.

Махмуд допил и сказал по-арабски:

— Если ты участвуешь в их делах, они твои братья.

— Аминь, — подытожил Джабл.

Махмуд бросил на него быстрый взгляд, но не решился спросить, понимает ли Харшоу арабский. Не время и не место раскрывать душу. И все же на сердце потеплело, как всегда после братания через воду, хотя это и языческий обряд.

Появился запыхавшийся помощник церемониймейстера:

— Вы доктор Махмуд? Пойдемте со мной, доктор, вы должны сидеть на противоположной стороне.

Махмуд улыбнулся:

— Нет, я уже принадлежу этой стороне. Доркас, можно, я сяду между вами и Валентайном Майклом Смитом?

— Разумеется, доктор. Я подвинусь.

Помощник церемониймейстера начал рыть копытом землю.

— Доктор Махмуд, я вас прошу! По протоколу вы должны сидеть по другую сторону стола. Сейчас придет Генеральный секретарь, кроме того, здесь полно репортеров и бог знает кого еще! Я просто не знаю, что делать?

— Значит, ничего не делайте, — посоветовал Харшоу.

— Что? Да кто вы такой? Вы хоть значитесь в списке? — Чиновник зашуршал бумагами.

— А вы кто такой? — Возмутился Харшоу. — Метрдотель? Я Джабл Харшоу; если меня в вашем списке нет, можете его порвать. Слушайте, любезный, Человек с Марса хочет, чтобы доктор Махмуд сидел с ним. Вам этого мало?