Читаем Чужак в чужой стране полностью

Он старался слушать, но отвлекался на пейзаж. В конце концов Майк, глядя в окно, стал запоминать, что говорит Джабл:

— Смотри, мальчик, фостеритам нужны твои деньги и твое имя. Шутка ли, Человек с Марса в лоне фостеритской церкви! Они станут тебя обрабатывать — не поддавайся!

— Прошу прошения?

— Черт побери, ты меня не слушаешь?

— Извини, Джабл…

— Ладно, давай по-другому. Религия для многих является убежищем, и можно допустить, что какая-то религия владеет Абсолютной Истиной. Но догматическая религиозная вера — обратная сторона самодовольства. Вера, в которой я был воспитан, утверждала, что я — ее приверженец — лучше других.

Я «благословлен», а они «прокляты»; я — в царстве добра, а они — в царстве греха (И брат Махмуд попадет в царство греха). Деревенские мужики, которые мылись раз в месяц, претендовали на знание Абсолютной Истины. Они сверху вниз смотрели на людей, которые не пели с ними хвастливых гимнов о том, на какой мы короткой ноге с Господом, как он нас любит и какую устроит всем остальным взбучку в Судный День.

— Джабл, — перебила Джилл, — он не вникает!

— Извини… Мои родители хотели, чтобы я стал проповедником. Очевидно, они кое-чего добились.

— И немало.

— Не смейся. Из меня вышел бы неплохой проповедник, не заведи я вредную привычку читать книги. Если бы я имел чуть больше уверенности в себе и чуть меньше знаний — я стал бы выдающимся евангелистом. И балаган, в который нас пригласили, назывался бы молельней Архангела Джабла.

Джилл брезгливо поджала губы:

— Джабл, такие вещи нельзя говорить после завтрака!

— Я серьезно. Образованный человек понимает, когда лжет, и это ограничивает его возможности. А настоящий шаман должен верить в то, что вещает, тогда его возможности безграничны и вера заразительна. Мне не хватило веры в свою непогрешимость, я не дотянул до пророка, оставшись критиком. — Джабл нахмурился. — Фостериты искренни в своей вере, поэтому я их и боюсь. А Майк легко покупается на искренность.

— Как вы думаете, что они станут делать?

— Сначала обратят его в свою веру, а потом выманят деньги.

— Я думала, вы устроили все так, что никто не сможет отнять у Майка деньги.

— Против его воли — никто. И даже по своей воле он не откажется от состояния без разрешения правительства. Но если он захочет отдать деньги правительственной церкви — тут ему никто помешать не сможет.

— Почему?

— Милая моя, над церковью не властен никакой закон. Церкви дозволено то, что не дозволено никому другому. Церковь не платит налогов, ни перед кем не отчитывается, никем не контролируется. Церковь — это все то, что только можно назвать церковью. Когда-то делались попытки разграничить религии и культы, но это оказалось невозможным… Если Майк обратится в фостеритство, завещает имущество церкви, а сам как-нибудь на рассвете решит взойти на небеса, — все будет совершенно законно, как церковная служба в воскресенье.

— Боже мой! А я-то думала, что Майк наконец-то в безопасности!

— Дорогая моя, по эту сторону могилы безопасности не ищи.

— Что же вы будете делать, Джабл?

— Ничего. Злиться.

Майк запомнил их разговор, даже не стараясь в него вникнуть. Предмет разговора, такой простой на родном языке, на английском становился неуловимым. Даже брат Махмуд не понял его, когда он высказал простейшую формулу: «Ты есть Бог». Поэтому Майк решил подождать; скоро брат Джилл выучится его языку, и тогда он все ей объяснит. Они вникнут друг в друга, и она его поймет.

Сенатор Бун ждал их на лестничной площадке.

— Привет, народ! Благослови вас Господь! Рад вас видеть, мистер Смит!

И вас, доктор.

Он вынул изо рта сигарету и посмотрел на Джилл.

— Милая леди, кажется, я вас видел во Дворце?

— Да, сенатор. Меня зовут Джиллиан Бордмэн.

— Так я и думал. Вы верующая?

— Пожалуй, нет, сенатор.

— О, это никогда не поздно исправить. Мы будем рады, если вы посетите службу для новообращенных. Вас проводят, а мы с мистером Смитом и доком пойдем в святилище.

— Сенатор!

— Да, док?

— Если мисс Бордмэн нельзя в святилище, то мы тоже туда не пойдем, а отправимся на службу новообращенных. Мисс Бордмэн — сестра милосердия при мистере Смите.

— Мистер Смит нездоров? — встревожился Бун.

Джабл пожал плечами:

— Мистер Смит еще не вполне акклиматизировался на нашей планете. Я сопровождаю его в качестве врача и привык работать в паре с сестрой. Можем узнать мнение мистера Смита на этот счет. Майк, тебе нужна Джилл?

— Да, Джабл.

— Хорошо, мистер Смит.

Бун снова вынул изо рта сигарету, сунул туда два пальца и свистнул. Прибежал мальчик-подросток, одетый херувимом: лосины, детские сандалии, длинная широкая рубаха, а на спине — крылышки, как у голубка. У него были золотистые кудри и солнечная улыбка. «Сфотографировать бы его для рекламы ячменного пива», — подумала Джилл.

Бун приказал:

— Лети в офис и скажи дежурному, что мне нужен еще один значок пилигрима. Пароль — «Марс».

— Марс, — повторил мальчик и взлетел над толпой.

Джилл поняла, почему у него такая широкая рубаха: под ней спрятано устройство для передвижения прыжками.

Перейти на страницу:

Похожие книги