Чужак в чужой стране

— Конечно. Я тоже смеялся не над маленькой побитой обезьянкой, а над нами — людьми. И когда я понял, что смеюсь, что я сам человек, то уже не мог остановиться. — Он помолчал. — Это трудно объяснить: ты не жила на Марсе. Там не над чем смеяться. На Марсе запрещено или вообще невозможно то, над чем смеются люди. На Марсе нет того, что ты называешь свободой, там все распланировано Старшими Братьями. На Марсе есть вещи, над которыми люди смеялись бы, но марсиане над ними не смеются. Это, например, смерть. — Смерть — это не смешно.

— Почему же о ней так много анекдотов? Для нас, людей, смерть так страшна, что мы должны над ней смеяться. Религии противоречат друг другу по всем вопросам, кроме одного: они пытаются помочь человеку не бояться смерти и не смеяться над нею.

Майк замолчал, и Джилл почувствовала, что он на грани транса.

— Джилл, может быть, я неправильно к ним подходил? Может быть, все религии правы?

— Это невозможно. Если права какая-то одна, все остальные не правы.

— А покажи мне кратчайший путь вокруг Вселенной! Куда бы ты не показала — всегда покажешь кратчайший путь, и всегда покажешь на себя.

— Майк, ты мне ничего не докажешь. Ты уже дал мне ответ на все вопросы. Ты есть Бог. — И ты есть Бог, моя дорогая. Все религии с этим согласны, значит, все они правы.

— Если они все правы, то почему бы не воздать почести, например, Шиве? Прямо сейчас?

— Язычница! Тебя выгонят из Сан-Франциско.

— А мы и так едем в Лос-Анджелес, там на это не обращают внимание. Ты есть Шива!

— Танцуй, Кали[7], танцуй!

Ночью Джилл проснулась и увидела, что Майк стоит у окна и смотрит на город.

— («Что случилось, Брат?») Он обернулся.

— Им нет нужды быть такими несчастными!

— Поедем домой, милый. Тебе вредно жить в большом городе.

— Я и дома буду их чувствовать. Боль, голод и вражда — зачем им такая жизнь? Это ведь глупо, как драка обезьян в клетке.

— Милый, но ты в этом не виноват.

— Виноват!

— Майк! Так живут пять миллиардов людей. Ты не сможешь всем помочь!

— Не знаю. Надо подумать.

Он отошел от окна и сел рядом с ней.

— Я понял их и могу с ними говорить на их языке. Мы сделаем номер, над которым болваны будут смеяться, не переставая. Я уверен.

— И правда, давай сделаем; Пэтти будет рада. И я. Мне очень нравилось в цирке, а теперь, когда Пэтти наш брат, мы будем там, как дома.

Майк не отвечал. Джилл настроилась на него и почувствовала, что он что-то обдумывает. Она ждала.

— Джилл, что нужно сделать для обращения в веру?

Часть четвертая Головокружительная карьера

Глава 30

На Марс прибыла первая смешанная группа колонистов. Оставшиеся в живых шестеро из двадцати трех первопроходцев отправились домой. Вновь прибывшие проходили специальную подготовку на высокогорной базе в Перу. Президент Аргентины, захватив два чемодана, бежал в Монтевидео. Новый президент обратился в Верховный Суд с просьбой вернуть если не предшественника, то хотя бы унесенные им чемоданы. Состоялись похороны Агнесс Дуглас. Средства массовой информации отмечали твердость, с которой Генеральный Секретарь перенес постигшую его утрату. Лошадь по кличке Инфляция выиграла дерби в Кентукки при ставке пятьдесят четыре к одному. Двое постояльцев «Колони Эротель» дематериализовались: один добровольно, другой — вследствие сердечного приступа.

В Соединенных Штатах вышло подпольное издание книги «Дьявол и Преподобный Фостер». Все обнаруженные властями экземпляры были сожжены, а набор уничтожен. Ходили слухи (ложные), что один экземпляр первого издания имеется в Британском музее, а второй (что соответствовало действительности) — в Ватикане, но выдается лишь ученым-богословам.

В Теннеси выдвинули законопроект, в котором предлагалось число «пи» считать равным трем. Автором законопроекта являлся Комитет народного образования. Нижняя палата Сената приняла его без возражений, Верхняя — замяла. В Арканзасе межцерковная фундаменталистская группа открыла офис и стала собирать пожертвования для отправки миссионеров на Марс. Доктор Джабл Харшоу сделал пожертвование, но отправил его на имя и адрес редактора журнала «Новый Гуманист», который был его хорошим знакомым и закоренелым атеистом.

Больше Джаблу развлечься было нечем: разговоров о Майке было много, а сам он дома не появлялся. Джабл радовался, когда Джилл и Майк приезжали, живо интересовался делами Майка, но такая возможность выпадала ему редко. Джабл не огорчился, когда разъяренные богословы изгнали Майка из Теологической Семинарии: одни — потому что верили в Бога, другие — потому что не верили. В следующий раз будет знать, что с теологами лучше не связываться, особенно если ты — марсианин.

Не волновался Харшоу и тогда, когда Майк под вымышленным именем нанялся на службу в Вооруженные Силы Федерации. Он знал, что ни один сержант не успеет Майку сильно надоесть, а о судьбе Вооруженных Сил Федерации и вовсе не беспокоился. Джабл был консерватором, и когда Вооруженные силы Соединенных Штатов прекратили свое существование, сжег свой мундир.