Чужак из ниоткуда-2

- Почему я должен вам верить? – спросил Уильямс, который, видимо, вспомнил, что он специальный агент и послан сюда с определённым заданием. – Какую такую ценность или опасность для США может представлять фактически мальчишка, чтобы его красть, да ещё в СССР? По-моему, это вы пытаетесь держать меня за болвана. В этом, как его…

- Старом польском преферансе, - подсказал Боширов.

- Именно. Хотя я понятия не имею, кто это.

- Если коротко – несуществующий игрок, - объяснил Петров. – Есть только его карты, которыми играют другие. Самого игрока нет. Но вы и не обязаны мне верить. Хотя я говорю правду.

- Что-то меня начинает утомлять этот разговор, - сказал я. – Домой хочу. В СССР. Товарищи, верните меня домой, пожалуйста.

Специальный агент Стивен Уильямс не посмел нас задержать. Яиц не хватило. Так выразился по этому случаю Петров, когда мы уже ехали в аэропорт на арендованной машине, которую Петров и Боширов оставили неподалёку, на 19-й авеню.

Настырный репортёр Такер Ломбарди напросился с нами.

- Вы мне должны, - сказал он.

- Разве? – удивился Петров.

- Если бы не я, неизвестно, чем бы всё кончилось, - заявил Такер. – Этот фэбээровец испугался вас всех задерживать на глазах репортёра. А меня вместе с вами задержать испугался тем более.

- За что я люблю американцев, так это за самоуверенность, - сообщил Боширов. – У нас, вообще-то, дипломатические паспорта, не забыл?

Я не стал ему рассказывать, что задержать меня у мистера специального агента всё равно бы не вышло. Петров с Бошировым догадывались об этом и сами, памятуя о нашей исторической встрече с товарищем Шаниязовым Акилом Ровшановичем и его присными.

- Так и быть, поехали, - согласился Петров. – Возьмёшь интервью в машине. Под моим строгим контролем.

- Как это?

- А так, что я буду решать, на какие вопросы можно отвечать, а на какие – нет.

- Эй, у нас свободная страна!

- И у нас свободная. Что говорить, а что нет – свободное решение свободных людей. Серёжа, ты ведь не против такого моего решения?

- Не против, товарищ Петров, - подыграл я. – Полностью полагаюсь на вашу компетентность.

До аэропорта мы доехали за двадцать минут. Ничего особенного Такеру я не поведал. Сказал только, что волею случая стал обладателем очень важной государственной тайны. Настолько важной, что она представляла острый интерес и для спецслужб США. В данном случае ЦРУ. Поэтому и был похищен.

- Видимо, они посчитали, что у такого молодого человека, как я, выведать эту тайну будет гораздо легче, чем добыть её каким-то другим способом, - сказал я.

- Но что это за тайна, ради которой ЦРУ решилось на такой экстраординарный шаг?! – воскликнул Такер.

- На этот вопрос мы не можем ответить, - сказал Петров.

- Не можем, - подтвердил я.

- Хоть намекните, - взмолился репортёр. – Полсловечка!

Я посмотрел на Петрова. Тот кивнул.

- Научно-техническая сфера, - сказал я. – Думаю, что в скором времени ты и сам догадаешься, что это была за тайна. Потому что она перестанет быть тайной.

- Но пока – извини, - сказал Петров.

- Хорошо, тогда как тебе удалось сбежать из штаб-квартиры в Лэнгли?

- Потому что ЦРУ недооценило уровень подготовки советских школьников, которые живут на южной границе СССР, - сказал я. – Шутка. Спроси об этом у ЦРУ, окей? Как правильно уже было замечено, нельзя быть такими самоуверенными.

[1] Попался! – англ.

[2] Здорово! (Круто!) – амер. слэнг.

[3] цитата из советского фильма «Полосатый рейс» 1961 года.

[4] Петров цитирует Штирлица из романа Ю.Семёнова «Семнадцать мгновений весны», который к тому времени уже был опубликован.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ. Свои и чужие. Снова ЦРУ. Домой. Здравствуй, папа!

Реактивный Боинг 707 без приключений доставил нас в Нью-Йорк за пять часов.

Я летел над страной, смотрел в иллюминатор на пушистые белые облака и землю под ними в тёмных пятнах лесов и квадратах полей, расчерченную прямыми нитками дорог и извилистыми – рек и думал о том, что два месяца, которые я здесь провёл, были не такими уж плохими. Да что там, я отлично и с большой пользой провёл время! Несмотря ни на что. Даже жалко, что не удалось нормально попрощаться с Рэйчел, Томом, Мэтом, Дэвидом и всеми остальными. Прямо полюбил я этих людей. В отличие от тех, кто меня выкрал, а затем охотился за мной по всем США.

Что же получается?

Так называемые простые американцы в массе своей ничего плохого мне не сделали (уродов вроде братьев Эвансов не считаем, такие и в Союзе имеются, достаточно вспомнить тех, кто хотел нас убить в горах под Алмалыком). Даже наоборот – помогали много и бескорыстно, поддерживали, были рядом в грустную и весёлую минуту. А вот так называемые «государственные люди» только и делали, что старались побольнее обидеть. Это что же, свойство всех «государственных людей»?

Я покосился на спящих рядом Петрова и Боширова. Как же они? Тоже «государственные люди», а я с ними, можно сказать, дружу.