Чужак из ниоткуда-2

Кстати, о бездомных. В Советском Союзе я не видел ни одного. Здесь же, в США, они попадались мне постоянно. Их легко было отличить по неряшливому виду, плохой затасканной одежде и запаху немытого тела. Поначалу меня это поражало. Как это? Богатейшая страна мира, а людям негде жить, и они вынуждены бродяжничать? Однажды не выдержал и спросил у Мэта напрямую. Мэт, который догадывался, что я не американец, но при этом никогда не лез в душу, вытащил изо рта окурок сигары, осмотрел его, сунул обратно и сказал:

- Значит, они могут себе это позволить, верно?

Исчерпывающий ответ.

Так вот, прикидывая пути отхода, я прошёлся по набережной от парка Золотые Ворота до парка Сутро-Хайтс и посреди прибрежных скал, наткнулся на замечательную, хорошо укрытую от посторонних глаз, пещеру. Метров двадцать квадратных, не больше. Два входа-выхода, кострище с обгоревшими остатками плавника и сам плавник – с десяток высохших серых кусков дерева, выброшенных на берег океаном и кем-то собранных; пара старых шерстяных одеял, свернутых и спрятанных между камней; несколько пустых банок из-под пива. В этой пещере явно время от времени ночевали. Я запомнил, где она находится. Мало ли. Там, где ночуют бездомные бродяги, всегда может найтись местечко для ещё одного.

В Сан-Франциско, а точнее в Окленде, у нас было намечено несколько представлений.

Первое – вечером в воскресенье восемнадцатого июня прошло неплохо, но без особого ажиотажа, в зале даже оставались свободные места. В понедельник - день, когда люди, по опыту, не слишком охотно идут в цирк, был выходным, и я снова отправился в Сан-Франциско.

Недавно оказалось, что я подрос ещё на пару сантиметров за время, проведённое в Штатах. Пришлось даже купить новые джинсы, потому что старые уже болтались в районе щиколоток. Кроме джинсов, я под руководством Рэйчел изрядно разнообразил свой гардероб («молодой человек твоих лет должен не только джинсы таскать, но и нормальные брюки!»), так что теперь рассекал по Сан-Франциско в мягких серых брюках, светло-коричневом летнем пиджаке до середины бедра, жёлтой рубашке с широким отложным воротником, шёлковом шейном платке и удобнейших коричневых мокасинах. Как там у любимого Александра Сергеевича?

Вот мой Онегин на свободе;
Острижен по последней моде,
Как dandy лондонский одет —
И наконец увидел свет.

Почти про меня. За исключением стрижки, – волосы я не стриг, и теперь мою голову украшала художественно растрёпанная тёмно-русая шевелюра приличной длины, которая явно давала понять, что её владелец не чужд мира искусства. В данном случае – цирка, хе-хе.

Добавьте к этому тёмные усики, оттеняющие верхнюю губу, а также уверенный и даже нагловатый взгляд, и вы получите молодого человека лет шестнадцати, не меньше – сына не бедных, а возможно и весьма известных родителей, цепляться которому себе дороже. Кому бы то ни было. Разве что гомикам в районе Кастро стрит, но туда я благоразумно не ходил.

Ровно в десять утра вторника, двадцатого июня, войдя в орно и набросив «туманный плащ», я сидел на зелёной лужайке в центре парка Золотые Ворота, подстелив прихваченный для этой цели плед. Я видел всех. Меня – никто. Правда, отпущенная погулять на свободе лохматая собачка породы терьер сделала попытку меня обнюхать и подружиться, но я послал ей волну тревоги, и она, не оглядываясь, быстренько вернулась к своей хозяйке, которая уже выглядывала её из-под ладони, стоя на парковой дорожке.

Двадцать минут. Столько времени я отвёл сам себе и Петрову с Башировым. Они утекли, никто не появился. Я вышел из орно, предварительно убедившись, что в мою сторону никто не смотрит, поднялся, подобрал плед и покинул парк.

В среду, во время тренировки, сорвалась с трапеции Венди. Я не видел, как это произошло, – только вернулся из Сан-Франциско и переодевался у себя в трейлере, когда услышал за окном тревожные крики и топот ног.

- Веди! Венди разбилась! – донёсся до меня крик Рэйчел. – Кто-нибудь, бегите к Питу и вызывайте «скорую»!

Питер Брейли держал забегаловку с телефоном, пивом, кофе и немудрёной, но вкусной едой рядом с нашим шатром, и все цирковые с ним познакомились ещё в самый первый день.

Я быстро натянул джинсы, сунул ноги в кроссовки, выскочил из трейлера и побежал в цирк.

Венди лежала на сцене без сознания, будто сломанная кукла, брошенная злым и капризным ребёнком. Острая жалость, кольнула мне сердце. Всё-таки, несмотря на все различия, между нами была связь, и я был благодарен ей за многое. Рядом с Венди на коленях стоял Фрэнк и всхлипывал, прижав ладони к лицу:

- Она умерла… о, боже… она умерла…не может быть….как же так…

Чуть поодаль, тревожно перешёптываясь, стояли ещё несколько человек из труппы.

Своего врача у нас не было – слишком накладно. В простых случаях (вывих, ушиб, порез, скачок давления, ОРВИ) его заменял Мэт, который в молодости закончил какие-то медицинские курсы и даже, по его словам, одно время работал на «скорой». Но сегодня Мэта не было, - он с раннего утра умчался по каким-то делам в Сан-Леонардо и до сих пор не вернулся.