Чужак

— Вот что, Олаф, ты от этериота пока отстань. Будет сеча, вот по ней и решим, чего он стоит.

На другой день войско Дира покидало Киев. Ярко выступали, красиво, с пением труб, с развевающимися еловцами[100] на шлемах. Бряцало железо доспехов, сияли бляхи на щитах. Проводить войско вышло полгорода. Бабы шли у стремян дружинников, рядом бежали мальчишки. Самого Дира явился проводить Аскольд, привез его жен. Княгиня Милонега низко поклонилась в пояс мужу, хазаренка же Ангуш, вся в золотых бляшках и драгоценных каменьях, так и прыгнула на шею Диру. В толпе даже загоготали.

Торир шел пешим во главе своих воинов. За месяц он неплохо обучил их строить по команде «черепаху». Сейчас лишь мельком поглядывал на собравшийся люд. Вспоминал последние речи с Волдутом. Волхв сказал, что Рогдая о походе уже предупредили да научили, как действовать. И Рогдай показал, что не зря прошел выучку у ромеев. Его люди совершили несколько набегов на кочующих черных хазар[101], и после этого хазары, перейдя Днепр, колесили степями уличей, пока те укрылись в городках и крепостях. Теперь, если войско Дира войдет на эту территорию, то скорее всего именно с хазарами и придется вести бой. Это облегчало Ториру задачу, так как он мог смело проявить себя, а заодно рассеять подозрения Олафа. Правда, дело оставалось за малым — суметь показать себя.

Он отвлекся от мыслей, когда стали подходить к рынкам Угорских склонов. Здесь с уходящими простились последние провожающие. Бабы вдруг заголосили, словно только теперь поняли, что мужья их на войну уходят. Княгиня Ангуш делала вслед Диру оберегающие его знаки, а Милонега, будто и не видела мужа, озиралась, ища в проходящем войске кого-то. Торир улыбнулся, встретившись с ней взглядом, подмигнул. И бледные щеки Милонеги залились румянцем, княгиня стыдливо закрыла лицо тканью паволоки.

Ехавшая на лошадке рядом с отрядом Торира Белёна склонилась к Кудряшу.

— Ты береги себя для меня, ладо мое.

Парень, не стесняясь взоров, притянул ее к себе, пылко поцеловал.

— Не горюй, моя соловушка. И жди. Вот вернусь из похода — и сыграем свадебку.

Проходившие мимо дружинники только посмеивались.

— Сколько таких обещаний дал дочери кузнеца удалой Кудряш? А как подходит время обет исполнять — опять тянет. И на что, спрашивается, девка надеется? Кудряш из соколиной породы, его в закуте у подола не удержишь.

Войско уходило. Было решено идти берегом до крепости Канев, а далее на ладьях спуститься до дикой ничейной земли, где и углубиться в степь.

Как решили, так и сделали. Быстро добрались на ладьях до последних застав, высадились за Росью[102]. Сначала по степи шли весело, дескать, вот ужо покажем себя! Да и степь — еще не степь: то рощи в балках у ручьев попадались, то отдельные купы могучих дубов. А дичи-то сколько! Охотились, не замедляя, хода войска. По вечерам разбивали лагерь, высылая вперед конные разъезды. Да только вскоре поняли, что не все ладно. Редкие хутора уличей стояли пустыми, не поднимались и дымные столбы на холмах — сигнальные знаки, какими местные обычно предупреждали о продвижении чужаков. Потом конные разведчики киевлян столкнулись с хазарским разъездом. Это было только начало. Когда стали то и дело попадаться стоянки кочующих хазар, и вовсе настроились на иной лад. Хазары — исконные враги. И уже как-то не вспоминалось о мире с каганатом, о том, что платят им малую дань и князь-воевода Дир женат на хазаренке. Вмиг у всех взыграла кровь. Понимали, что это пошли в набег черные хазары, не больно считающиеся со своей белой верхушкой, с кем и был уговор о мире. Эти же, черные, известные степные разбойники, коих сами боги велели проучить. Об уличах же как-то сразу позабыли.

Теперь Дир все чаще вызывал своих воевод на совет, все внимательнее вслушивался в донесения разведчиков.

А потом вышли к месту, где стояли хазары. Еще издали увидели впереди дым от костров, послали вперед вестового—дескать, князь Киевский велит чужакам уходить куда подалее. Посланный не вернулся. Второго отправили — и лошадь принесла того. Обезглавленного. А голова посыльного была позорно к лошадиному хвосту привязана. Кудряш же, который в разведке дальше других смог пробраться, доложил, что видел несколько объединенных хазарских лагерей. И огни, огни. Несколько тысяч, не меньше.

— Вот и славненько, — даже оживился Дир. — Хватит нам попусту коней гонять. Будем биться.