Чужая жизнь

— Понятно… Но в любом случае ты не должна прекратить питаться тем, чем питалась раньше. Лучше давай будешь есть у нас, договорились?

— Договорились, Синтаро.

* * *

— Итак, давай, пожалуй, начнем… — я взял со стола справочник по всемирной истории войн. Здоровенная штука, между прочим — таким трактатом и убить ведь можно. — Пойдем по порядку — сначала изучим древние войны, чтобы знания были, так сказать, в комплексе…

— Синтаро, почему ты назвал меня своей сестрой? — неожиданно спросила меня Уранами.

Эм… Вполне ожидаемый вопрос, вот только все равно крайне сложный…

— Видишь ли, Рин… — начал я, собираясь с мыслями. — Я это сказал, потому что на самом деле считаю тебя своей сестрой.

— Почему? — обескураживающе просто спросила Уранами.

— Ну, во-первых, ты очень похожа на мою мать, буквально одно с ней лицо. Если бы не цвет волос и глаз, я бы даже сказал, что ты — это она. Знаю, это невозможно, но все же… Лично я просто не верю в такие совпадения — не бывает таких совпадений. А во-вторых, мой отец — твой опекун, а это опять же явно неспроста… Я его знаю — он не из тех людей, что будут творить добрые дела без какой-либо выгоды или необходимости.

— Командующий Ишида — хороший человек, — неожиданно заявила Рин.

— Ну да, — скептически хмыкнул я. — Если уж он умудрился фактически бросить меня, своего сына, то он, безусловно, хороший человек, просто душка… Ублюдок долбаный, — с неожиданно прорвавшейся ненавистью закончил я.

Бах! Левую щеку мгновенно обожгла пощечина.

— Ой! — я просто-таки обалдел. — Рин, ты что это?!

— Не смей так говорить о Командующем Ишида, — ровным голосом произнесла Уранами, опуская руку. Вот только глаза ее полыхали самым настоящим гневом, а лицо порозовело — нужно думать, у других людей это называлось бы «побагровело».

— Ну ни хрена же себе… — все еще находясь в состоянии, близком к шоку, сумел выдавить я.

Вот тебе и отсутствие эмоций и реакций на внешние раздражители… В тихом омуте черти водятся, nicht wahr? А мастерски она мне врезала-то — рука у сестренки зело тяжелая. Вот так вот забудешь на минутку о том же сериале — и привет горячий! Младший-то, помнится, тоже за батю схлопотал оплеуху в свое время, вот я и в соответствии с новым «сценарием» тоже свое получил.

— Ладно, договорились, я не буду больше так говорить о своем отце, — покорно ответил я, коротко выдохнув после минутного раздумья. Блин, все-таки не слишком приятно, когда тебя бьют по морде лица… — Я так понимаю, тебе это неприятно…

— Да, Синтаро, мне это неприятно, — резко ответила Уранами.

Эк тебя проняло-то… Нормально, нормально — процесс пошел, первая стадия «разморозки» началась…

— Хорошо, без обид, — добродушно произнес я. — Вернемся к делу?

— Хорошо, Синтаро, — вроде бы успокоилась Рин.

— Вот и чудненько, — с улыбкой заявил я. — Давай, садись за стол, если будут вопросы, сразу же задавай…

Я уселся рядом (прямо на стол), открыл перед Уранами книгу с самого начала (хорошо, что она большая, цветная и с картинками), прокашлялся и начал лекцию:

— Итак, Рин. Уже с самых древнейших времен человечество воевало…

— Почему?

— Прости, что? — сбился я с мысли.

— Почему люди воюют?

Вот и думай, как отвечать на такие вопросы, — до боли напоминает разговор с маленьким ребенком. Элементарнейший вопрос, а вот ответить на него куда сложнее, чем, скажем, на такой: «Чему равно значение корреляции в данном случае?» В последний раз я с таким в универе сталкивался, когда один из преподов задавал убойнейшие вопросы типа «что такое температура?» или «что такое ветер?». И ведь вроде бы элементарнейшие понятия, а слов порой объяснить просто не хватает…

— Это сложный вопрос, Рин, — после некоторого раздумья ответил я. — И я не думаю, что кто-то в мире знает точный ответ… Война — штука непонятная и неправильная, очень неправильная… Неправильно убивать других людей, ради ли денег, ресурсов, идей или веры — неважно. Так делать нельзя. Но люди все равно воюют и убивают друг друга. Ради тех же самых ресурсов, денег, идей, веры… Всегда находятся те, кто думают, что война — это более простой способ решения проблем, чем мир. Война органически противна природе человека, но в то же время она — неотъемлемая часть человеческой цивилизации. Мы воевали от Сотворения мира, мы до сих пор воюем и будем воевать в будущем — нас уже ничего не изменит. И нет в этом ничего романтичного или возвышенного — просто боль, грязь и кровь. Войне нельзя радоваться, ее нельзя любить, к ней можно лишь готовиться. Но есть на войне и что-то положительное. Но что за чудовищные вещи я говорю?… Так, ладно… Война — это как фонарь, кто-то сразу же оказывается на свету, а кто-то в тени. На войне все просто — вот ты, вот твои друзья, вот твои враги. Это хорошо, это плохо, это правильно, а это нет — в мирной жизни все сложнее…

— Значит то, что мы делаем, — плохо?

Я осекся и задумался. А ведь Рин действительно попала прямо в точку: война — плохо, мы воюем, мы делаем плохие вещи… Мы должны остановиться? Нет, никогда! Войны же не одинаковы — есть разница между ними, есть!..