Чужая жизнь

— Что происходит? — строго спросил он у детей. На меня старался не смотреть.

— Кэйт плакала, — сдал меня с потрохами Генри, слезая с кровати. — Эльза обидела Кэйт.

— Я не обидела Кэйт! — вскрикнула Эльза, вскакивая с места и нечаянно ударившись головой о мой нос.

Я ахнула от оглушительной боли и отстранилась зажмурившись. Вот ведь непоседа!

— Эльза! — грянул голос Алиаса.

Я постаралась успокоить его, но Тамино ругал дочь, требуя вести себя аккуратно с мамой. Он отчитывал её, заставляя запомнить, что земляне хрупкие и с ними надо быть даже осторожнее, чем с фарфоровыми куклами, которые он ей дарил.

— Алиас, всё хорошо, не кричи на неё, — повысила голос и я, так как Эльза заплакала снова. Я слезла с кровати и обняла её, вставая на колени.

— Алиас, ну сколько можно. Она же ребёнок! Откуда она могла знать.

Тамино выскочил из спальни под мой недоумённый взгляд. Да что с ним происходит? Неужели он всегда такой?

Генри обнял меня и Эльзу, тихо прося её не расстраивать папу.

— У Кэйт кровь, — заявило серьёзное чудо, когда я сама почувствовала что-то горячее под носом.

Приложив руку к носу, попыталась встать. Алиас вернулся, неся с собой аптечку. Кинул её на кровать и, бережно обнимая за плечи, усадил меня рядом с чемоданчиком первой помощи.

— Алиас, она же ребёнок. Всякое бывает, — попыталась я разговорить сурового и очень сосредоточенного манаукца.

— Я не раз говорил ей, что она сильнее тебя. Она должна научиться нести ответственность, — Тамино был твёрд в своём убеждении.

Он поглядывал на притихших детей. Генри обнимал теперь только сестричку, и оба следили за хмурым отцом одинаковыми красными глазами.

— Алиас, ей всего четыре года, что ты от неё ждёшь? Вот будет семь или восемь, тогда и говори об ответственности. Она ещё слишком маленькая, — гнусавила я, держа возле носа тампон. Алиас мазал переносицу мазью, от которой неприятно пахло.

— Ты не доживёшь до её восьмилетия, если прямо сейчас не заставить её быть внимательнее, — сурово отозвался Тамино, смерив меня взглядом. — Я не хочу тебя терять из-за своей мягкости. Поверь, она может быть осторожной и будет, — последнее слово он говорил, глядя на дочь, которая кивнула, поджав губы. Генри тоже кивнул отцу, всё так же крепко держа сестру за плечи.

— Значит, мы её простим, — подвела я Алиаса к логическим словам, которые были так нужны детям.

— Мы её накажем, — не согласился со мной Алиас. — Будет уроков танцев на два больше.

Я заметила, как скривилась Эльза на слова отца, но против не высказалась.

— Это очень суровое наказание, — встала на защиту племяшки, за что на меня посмотрели самые несчастные глазки во Вселенной.

— Зато разовьёт пластику и не будет больше маму калечить, — всё так же строго возразил Алиас, наклеивая мне на нос пластырь.

— А это зачем? — удивилась, скосив глаза к переносице.

— Поверь, с ним не так страшно выглядит, — заверил меня Тамино, а я сорвалась с места и подбежала к зеркалу в ванной комнате.

Нос разбух, а под пластырем угадывался очередной синяк.

— Чёрт! — выругалась.

Тамино появился в проёме, расстроенно оглядывая меня, словно я ноги сломала, причём обе и уже никогда ходить не смогу. Я улыбнулась ему и огорчённо шепнула:

— Кажется, мы никуда не летим.

— Летим, — невозмутимо ответил мне Алиас. — Замаскируем, никто и не заметит. К тому же ты сама говорила, что тётка тебя выгнала, а увидев через столько лет богатой и цветущей, может потребовать денег на содержание. Вы же родственники, имеет право по законам землян. А так сразу с порога поймёт, что просить у тебя бесполезно, а у меня и подавно, — улыбка на губах Алиаса была слабой и какой-то горькой.

Я снова осмотрела себя в зеркале. Вообще-то он прав, тональным кремом можно всё скрыть. Протяжно вздохнула.

— Красавица, — прокомментировала я страшилищу со спутанными ото сна волосами, красными от поцелуев губами, с опухшим носом и пластырем на переносице.

Тамино встал за моей спиной, поцеловал в шею, глядя на наше отражение из-под белых бровей.

— Это пройдёт, Кэйт. Ты красивая, очень, — постарался он меня успокоить, а я попыталась пригладить волосы.

— Ладно, выйди, буду приводить себя в божеский вид, — попросила его, жутко стесняясь своего вида.

— Я пока одежду выберу, — согласился со мной Алиас и покинул ванную комнату. Я слышала, как он вместе с детьми выбирал мне платье, как Эльза требовала только красный цвет, Генри голубой, а отец хотел серый.

Косметика у Берты была жутко дорогая, правда, вся просроченная. Я с трудом отыскала тональный крем, который был посвежее. Нужно было пройтись по магазинам, или заказ сделать, а то начинало раздражать, что пользуюсь вещами, которые мне не принадлежат.

Вышла я из ванной комнаты полностью одетой. Платье мне Алиас принёс, и я поняла, что спор выиграла Эльза. Я встала, подперев бок рукой. Меня оценивали три пары красных внимательных глаз, правда, одни с восторгом и только Алиас расстроенно.

— Всё равно видно, — не стал он скрывать то, что я и так видела.

— А ты прекрасно выглядишь, — сделала я ему комплимент.