Чужая жизнь

Я тоже прониклась и была солидарна с автором статей. В Алиасе чувствовались сила и власть. Не представляю, как такой мужчина жил в подчинении женщины. Оставалось только удивляться, хотя его взгляд, которым он меня одарил в кабинете, был настолько волнительным. Он был обезоруживающим, властным, манящим. Он смотрел на меня как на богиню, не иначе. И если бы я сказала тогда да, то…

— Чёрт! — вырвалось у меня, а между ног всё опять стянуло от порочных мыслей. Да что ж такое? Словно с цепи сорвалась. Одна мысль о нём — и я готова пойти и наброситься на него, отдаться, как продажная девка!

Звук сообщения отвлёк меня от самобичевания. Ответ был от последней не ответившей мне одноклассницы, она так же, как и остальные, обозвала меня шлюхой, даже текст не отличался разнообразием. Опять не писать, не звонить и забыть, что вообще учились вместе.

— Да что происходит? — потрясённо спросила я вслух у аватарки своей бывшей одноклассницы. — Что происходит?

Решила написать учителям. Они-то должны помнить меня. Но и тут меня ожидал полный крах. Учителей интерната, где мы с сестрой воспитывались, было сложно найти из-за странной программы защиты воспитателей. Все данные были скрыты, но одного учителя, по истории, мне удалось разыскать. Господин Бюкер хорошо ко мне относился и, наверное, не забыл меня. Набрав сообщение, поздоровалась и решила сообщить, что появилась идея собрать одноклассников. Встреча выпускников — нормальная идея. Все встречаются, даже интернатовские. Надеюсь, что Алиас, если учитель согласится, выделит мне денег, хоть немного, чтобы хотя бы соком напоить и печенье купить.

Ответ меня убил. Это была последняя капля. Он долго пытался вспомнить мой выпуск и, как и другие, помнил только Берту. Я же до выпуска не доучилась, и что уж там вытворила сестрица — непонятно, но, видимо, это и стёрло воспоминания обо мне. Учитель вежливо напомнил мне о том, что из-за меня, а точнее из-за Берты, его чуть не уволили, и теперь у него нет желания со мной общаться.

Я разозлилась и стала искать информацию об интернате. Ведь должно же быть хоть что-то обо мне, я же училась! Должны же быть списки воспитанников! Но вспомнила, что доктор Трона запрашивал их. И мне прислали тот же ответ — воспитанница по фамилии Гофман была лишь Берта.

Стала искать родную тётку, но она оказалась не зарегистрирована на сайтах. Или я фамилию не помню.

Дверь скрипнула, когда я от отчаяния готова была биться головой в стекло окна. Ночь была чёрной, на небе только звёзды, и те еле виднелись из-за подсветки особняка.

— Дорогая, ты спать будешь? — услышала я голос Алиаса.

Обернулась, глядя на него, идущего ко мне в одних шёлковых тёмно-серых брюках. Он принёс поднос, на котором стояли чайник, две чашки и вазочка со сладостями. Посуда не брякала от мягкой походки манаукца. Он поставил поднос на стол, не отрывая глаз от меня. Спать? Какое спать, когда не знаешь, почему в системе тебя нет. Покачала головой и отвернулась.

— Что случилось? — не собирался оставлять меня муж моей сестры.

Муж моей сестры, я повторяла это в голове раз за разом, чтобы придать себе силы. Я смотрела на своё отражение в окне и видела, как неумолимо на меня надвигается альбинос. Его белые волосы блестели в свете ламп, лицо было тёмным овалом, и, казалось мне, есть в этом что-то пугающее и возбуждающее до дрожи в коленках.

— Кэйт, что случилось? Ты собралась объявить мне бойкот? — чуть насмешливо шепнул манаукец.

Я покачала головой, с трудом сглатывая вставший в горле ком. Алиас прижался ко мне со спины, не обнимая, а зарываясь носом в волосы.

— А я жду тебя, скучаю. А ты ни в кабинет не пришла, ни в спальню, — продолжал он, приятно обжигая своим дыханием. Я смотрела на его отражение, он тоже смотрел в окно.

Я слушала его дыхание, напоминая себе, что он старше меня, у него опыта больше, я не справлюсь с ним, зубы только обломаю. Нужно было менять тактику. Доказать не получалось, что я Кэйт. Абсолютно ничего не могла найти. Выставляю себя только в плохом свете.

— Хочу слетать в гости к тётке, — тихо шепнула, но он меня услышал.

Замер, задержав дыхание. Я ждала его вопросы, но манаукец молчал. Я чуть помедлила, понимая, что ему требуется объяснение. Просто так он не отпустит, приревнует. Опять глупостей наплетёт.

— Хочу побывать в родительском жилблоке. Давай слетаем? И детей возьмём. Им будет полезно…

— Нет, — остановил меня манаукец, а я, прикрыв глаза, закусила губу. Так и знала, что он откажет, но следующие слова Алиаса повергли меня в шок. — Дети останутся дома. Здесь они в безопасности.

Я обернулась, хмуря брови.

— Им что, угрожает опасность? — удивилась я.

Алиас провёл пальцем по моей щеке, внимательно заглядывая в глаза, практически в самую душу.

— Конечно. Они же наши дети. Ради них я готов отдать что угодно, кроме тебя, любимая. Да и мать охотится за Эльзой.

Я совершенно растерялась, и беспокойство стало меня снедать.

— Зачем ей Эльза?

Алиас провёл пальцем по моим губам, слегка надавливая на них.