Чужая жизнь

Здесь бы нашей отвлекающей группе звездец бы и пришёл, потому что MG-34 в секрете это ни разу не охотничьи двустволки, которыми вооружились «Шатун» с братьями и совсем не ножи Яковенко и примкнувшего к нам бывшего полицая. Но вырвавшийся вперёд Никонов щедрой очередью из моего автомата угомонил пулемётчика, уже нажавшего на спусковой крючок. Пулемёт всё равно рявкнул, но короткая очередь ушла сильно в сторону — пулями немецкого солдата сковырнуло вправо и туда же он утащил и приклад пулемёта.

Выстрел из немецкого карабина эта короткая очередь полностью заглушила и у Василия Никонова под левой лопаткой появилась небольшая дырочка, мгновенно брызнувшая ярко красной кровью. Кроме условно бесполезной гранаты и ножа оружия у меня в руках не было, и я просто засандалил уже отработавшую однажды железку в дверной проём землянки, занавешенный по-летнему плащ-палаткой.

Видимо двое немцев стояли прямо у входа и рефлексы у них сработали самостоятельно — оба егеря выскочили из землянки как наскипидаренные и влетели прямо под очередь готового к стрельбе Степана. Или они к этому времени уже приготовились выскочить? Спросить впоследствии было не у кого. Это были последние двое егерей.

В это время на дороге раздался негромкий хлопок из, видимо, небольшого пистолета и дикий мат, перемежающийся с просто-таки звериным рычанием. Я, проверяющий землянку на предмет оставшихся «фрицев», выскочил из неё как пробка из бутылки шампанского, но на дороге всё уже закончилось. Братья суетились вокруг раненого в ногу Яковенко, а бывший полицай остервенело засаживал в недобитого политруком немецкого солдата свой нож. И далеко не в первый раз, похоже.

Уже потом, много позже, когда мы со Степаном разбирали для себя эту короткую сшибку, я понял почему егеря вели себя так беспечно. Оружие у всех приехавших их добровольных помощников висело за плечами и лежало на телеге вдоль. То есть в сторону егерей ни один ствол направлен не был и руки у мнимых полицаев были пусты, а вот четыре охотничьих ружья «Шатун» расположил в телеге поперёк и прикрыл сеном и телом якобы связанного Яковенко. Да и примелькались егерям полицаи за эти дни и ничего опасного немецкие солдаты для себя не видели. Вот братья и отработали егерей в упор из засадных стволов. Оба брата стояли у противоположного борта телеги.

Ранение у политрука оказалось не тяжёлым, но жутко неприятным. Немец, которому Яковенко взрезал всю брюшину, к тому времени уже лежал в луже собственной крови навзничь, но спрыгнувший с телеги политрук его перевернул и поэтому стрелял умирающий от дикой кровопотери немецкий солдат снизу вверх и практически вслепую, но попал, собака, крайне неудачно для нашего единственного командира.

Мизерный карманный «Браунинг», выпущенный в начале двадцатого века, который и оружием то можно назвать с большой натяжкой наделал серьёзных дел. Крохотная пуля калибра 6,35 на полтора попала политруку в ногу и, распахав мышцу бедра от колена до паха, вышла в районе верхней части берцовой кости. Сама кость задета не была и бедренная артерия вроде тоже, но кровь хлестала из Яковенко фонтаном пока бедро ему не перетянули жгутом чуть ли не в паху. Перевязать политрука братья перевязали, но то, что Яковенко больше не ходок понимали все без исключения.

Самое поганое заключалось в том, что встречать Брандта с его элитными волкодавами мне было больше не с кем. Ввосьмером мы могли принять приехавшую колонну немцев в два огня. Степку я посадил бы за пулемёт, Никонов был бы у него вторым номером, а мы с политруком отработали бы стрелками и гранатомётчиками. «Шатуна» же с его командой я посадил бы в лес на противоположной стороне дороги, но чуть наискось, чтобы их нашими пулями не зацепило, и пока мы вваливали бы по броневику и мотоциклистам в упор, они отстреливали бы егерей как куропаток — на выбор. Четверо местных охотников с детства, обращающихся с винтовками это такая вундервафля, как скоро будут говорить гитлеровцы, что дальше просто некуда.

Теперь же мы остаёмся впятером, потому что один из местных должен везти раненого Яковенко в деревню, и нам останется только героически сдохнуть в процессе перебив максимальное количество немцев и выбив у них технику и рацию. Пули, выпущенные из немецкого пулемёта, пробьют борта и колёса броневика влёгкую. Зато теперь можно не сильно осторожничать и вваливать по немцам куда придётся, не опасаясь поджечь так необходимый нам бензин. Поэтому я, коротко переговорив с «Шатуном» и его помощниками, отправил Стёпкиного приятеля в деревню.

Только «Шатун» сможет застроить оставшихся в его доме красноармейцев и быстро подготовить их уход на ту сторону озера. А мы как получится. Успеет «Шатун» прислать нам подмогу из хотя бы пятака красноармейцев — хорошо. Нет — встретим немцев накоротке и выбив им технику отступим в лес. Мы со Степаном хорошо знакомой нам дорогой, а местные по той стороне леса. Встретимся у дома «Шатуна», но егерей за собой не поведём. В крайнем случае потащим их за собой. После сшибки Брандтовских выкормышей не должно остаться слишком много.