Чужая жизнь

Фифи также пришлось признать, что она знает Стэна только несколько месяцев. Томкинс поднял бровь, давая понять, что не считает несколько месяцев достаточным сроком, чтобы делать выводы о чьем-либо характере. Покидая участок, Фифи вполне могла представить, как Томкинс с коллегами по работе смеются над чересчур любопытной дамочкой, которая оправдывает свою привычку совать свой нос куда не следует попытками провести собственное расследование.

По пути домой Фифи кое-что купила, в том числе и половину бараньей лопатки для воскресного ужина. Она все еще чувствовала себя неловко из-за устойчивого запаха рыбного пирога. Проснувшись сегодня утром, Фифи сразу же его почувствовала. Просто удивительно, что мисс Даймонд еще не жаловалась.

Когда Фифи добралась до угла Дейл-стрит, навстречу ей из магазина вышла Иветта с покупками в руках. Иветта ей улыбнулась.

— Ах! Тебе уже сняли гипс, — заметила она. — Как ты себя чувствуешь, вновь получив возможность пользоваться правой рукой?

— Очень странно. Я уже начала забывать, как ею пользоваться, — ответила Фифи улыбаясь и шевеля растопыренными пальцами. — В понедельник я выхожу на работу. Так здорово снова вернуться к нормальной жизни.

Они зашагали по улице вместе, и Фифи спросила Иветту, знает ли она что-нибудь о Стэне.

Иветта кивнула.

— Я видела, как он вчера вечером вернулся домой. Думаю, ему не предъявили обвинений. Эти тупые полицейские! Стэн даже мухи не обидит!

— Так он уже дома? Я только что вернулась из полиции, — произнесла Фифи, потрясенная тем, что Томкинс выслушал все, что она говорила о Стэне, и даже не сказал ей, что его уже выпустили. — Почему они не сообщили мне об этом? Я только что ходила в полицию и выступала в его защиту.

— Ты ходила в полицию, чтобы защитить Стэна? — озадаченно спросила Иветта.

Фифи объяснила ей, почему она туда пошла, и рассказала о поездке к Стэну на работу и о мужчине в «ягуаре». К ее удивлению, Иветта рассердилась.

— Ты глупая, глупая девчонка! — воскликнула она. — Тебе не следует впутываться в это дело.

— Но я должна была им сказать, что видела этого мужчину раньше у Альфи, — возмутилась Фифи.

— Нет, не должна. Тебе лучше держать язык за зубами. Это плохие люди, Фифи. Если они узнают, что ты за ними следила, они могут… — Иветта замолчала и красноречиво провела ребром ладони по горлу.

Фифи нервно рассмеялась.

— Значит, ты их знаешь? — спросила она.

Иветта схватила Фифи за руку. Ее черные глаза горели.

— Я прожила здесь достаточно долго, чтобы понять, когда нужно сделать вид, будто ничего не замечаешь. Ты как ребенок, Фифи. Ты суешь свой нос куда не следует и говоришь все, о чем думаешь, вместо того чтобы держать рот на замке.

Реакция Иветты ошеломила Фифи.

— Я только рассказала тебе, как все было. Я думала, мы друзья, — возмущенно произнесла она.

Лицо Иветты смягчилось, и она ласково прикоснулась к щеке Фифи.

— Я говорю это потому, что ты мой друг и я хочу уберечь тебя, — мягко произнесла она. — Я столько раз уговаривала тебя уехать с этой улицы. Но вы все еще здесь.

— Мы уедем, как только найдем себе новое жилье. — Фифи чувствовала себя так, словно ее отругала собственная мать.

— Это хорошо, — сказала Иветта. — И когда уедете, никому не сообщайте свой новый адрес. Даже тем, кого считаете друзьями.

Фифи так разнервничалась во время разговора с Иветтой, что, придя домой, некоторое время пролежала на кровати. Кто-либо другой сказал бы, что у нее слишком разыгралось воображение, и придирался бы к каждому слову. Но Иветта, похоже, действительно испугалась, так, словно знала все об этом деле и встревожилась, когда Фифи начала в него вмешиваться.

Знала ли она того мужчину в красном «ягуаре»? Это его она считала опасным? Могла ли она в момент убийства быть дома и что-то видеть или слышать?

Полиция поверила Иветте, когда та сказала, что ходила делать примерку к одной из своих клиенток. Видимо, они проверили ее слова, поговорив с клиенткой. Они тщательно проверяли алиби всех обитателей Дейл-стрит, в том числе и алиби Дэна. Но что, если они этого не сделали? Могла ли Иветта тогда быть дома?

Фифи сказала себе, что это невозможно, но память все время подбрасывала ей слова Иветты, сказанные раньше, до смерти Анжелы: «Я видела и слышала ужасные вещи».

Что именно она могла увидеть и услышать? Тогда Фифи решила, что речь идет о драках, что Иветта видела, как Альфи избивал Молли и детей, но это видела практически вся улица. Или было что-то еще?

Все удивлялись тому, что Альфи не назвал имен своих гостей. Теперь, увидев собственными глазами беспорядок, царивший в доме Маклов, Фифи не могла представить, что кто-то, будучи в здравом уме, захочет провести там вечер, играя в карты.

Что же могло привлечь их туда, кроме игры?

— Нет, — прошептала она, когда в голову ей вдруг пришла чудовищная мысль. — Этого не может быть!