Чужая свадьба

Чалдон заходился в яростном лае, увёртывался и тут же налетал на обидчика, пытаясь его цапнуть. Он носился с лаем вокруг лося, и тому приходилось крутиться на одном месте, поворачиваясь постоянно головой к собаке. Когда лосю надоедала эта карусель, он бросался на пса. Чалдон, понимая, что дело нешуточное, со всех ног пускался наутёк. Лось нёсся вдогонку, круша всё на своём пути. Но, как только он останавливался, Чалдонка с яростным лаем набрасывался на врага и опять начиналась карусель. В общем, в лощине происходила схватка не на жизнь, а на смерть. А в это время справа от лощины, чуть повыше, на косогоре, метрах в пятидесяти, стояла стройная, тонконогая красавица лосиха и спокойно общипывала сухие сохранившиеся на кустах листики. Общипав один кустик, она как-то деловито подходила к другому. Меня осенило: это же лосиная свадьба!

Всё происходящее казалось просто невероятным. Ведь весь сыр-бор — из-за неё, из-за невесты. Из-за неё самец-лось схватился с собакой, рискуя своей рогатой головой. А иначе просто пустился бы наутёк. И она ведь слышит этот яростный собачий лай, видит всё, что там происходит, — и хоть бы что! Пощипывает себе листочки, и никакого дела ей нет до происходящего рядом светопреставления. Почему, в конце концов, не испугалась? Почему не убегает? Почему так хладнокровно относится к судьбе избранника? Сколько раз возникали у меня в тайге эти самые «почему»! Сколько же тайн, сколько нам неведомого хранит в себе природа! Хранит тайга!

Видя, что я не стреляю, Чалдонка подбежал, уставился на меня своими умными собачьими глазами, в которых отражалось непонимание и вопросы: «Что происходит? Стрелять-то кто будет? Пушкин?» Что я ему мог ответить? Собаке, даже такой умной, как Чалдон, не объяснишь, что у лосей тоже бывают свадьбы. А мы с ним на лосиной свадьбе оказались незваные гости. И нападал он сейчас не на кого-нибудь, а на жениха — а тот защищал невесту. Свадьба у них! Тут если и стрелять — то в воздух. Салютовать! Что я и сделал.

Брачующиеся дружно дали дёру. Чалдонка после выстрела бросился вдогонку за сохатым. Он, судя по всему, так ничего и не понял. Правда, погоня его закончилась безрезультатно, на этот раз остановить зверя ему не удалось. Больше того, с тех пор Чалдонка ни разу не задержал зверя до моего подхода. Он находил, лаял, но подойти на выстрел мне не удавалось. Как только я приближался, Чалдон бросал сохатого и подбегал ко мне. Видимо, издалека слышал мои шаги. Сохатый тем временем спокойно уходил. Чалдон опять догонял, но теперь лай раздавался далеко. Я иногда ещё пытался подойти, но чаще и не пробовал, всё равно бесполезно.

Знакомые охотники меня корили, что собаку испортил. Зверовая лайка в Сибири ценится. Сам же я никогда не сожалел о случившемся, разве что перед Чалдонкой виноват. Но в жизни всегда приходится выбирать. Не на облаке живём — на земле грешной. Я не раз в тайге добывал зверя, приносил мясо, особенно в девяностые, когда ни мне, ни жене не платили зарплату и жить приходилось тайгой.

Но этот случай в моей памяти стоит особняком. Он мне дорог как трофей особого качества и хранится не на стенке в прихожей, а в памяти и в моей душе, и является для меня самого свидетельством моей искренней верности и привязанности к удивительному чуду природы, сибирской Тайге.

Мужик в валенках

Издалека, где-то впереди, слева, доносился собачий лай. Лаяла Азуня. Я это знал. Конечно, едва слышимый голос собаки, пусть даже своей, точно определить невозможно, но просто других собак здесь не было. С момента, когда я впервые услышал лай, прошло уже немало времени. Я всё ждал выстрела, но его не было. То ли собака далеко ушла от Валеры и он пока не дошёл до места, то ли зверёк крепко затаился и брательник наматывает круги вокруг дерева, пытаясь высмотреть затаившуюся белку.

Вообще в таких случаях сподручнее охотиться вдвоём. Один отходит подальше от дерева, на которое лает собака, а другой стучит обухом топора по стволу — без топора промысловик по тайге не ходит. Белка после удара обязательно побежит по дереву, пытаясь забраться повыше, полетит вниз посорка. Собака услышит, а то и увидит зверька, и навзрыд зайдётся в лае, а охотник, который отошёл подальше от дерева, засечёт добычу. Но мы с братом разошлись. Когда утром вышли из зимовья, мне пришла в голову мысль:

— Валер, знаешь, что мы с тобой сейчас сделаем?

— Излагай, Ефимыч, я тебя внимательно… — с готовностью и вместе с тем солидно отзывается брательник. Он всегда разговаривает солидно, если не матерится.

Брат с некоторых пор стал называть меня по отчеству. Почему так — я не спрашивал. Я старше него на пять лет. Но, думаю, дело было не в этом. Просто так ему хотелось. Валера работал на БЛПК в погрузочно-разгрузочном цехе, где грузили вагоны с лесом и всякой всячиной. Работал грузчиком. Платили им хорошо, но и работка не позавидуешь. И в дождь, и в снег, и в лютые морозы прыгать по вагонам согласится не каждый. Валера как раз был верховой. Так случилось, что у него неожиданно образовался отпуск, с которым он не знал что делать.