Чужая кожа

Ирина Игоревна Лобусова Чужая кожа

Вступление

Конец августа 2017 года

Фиолетовая дымка парила над карьером, проплывая в воздухе, как вуаль, и поднимаясь ввысь, к облакам, спрятанным за фиолетово-серым небом, плотным, как тяжелая намокшая ткань.

Все, что осталось после пожара, – странная фиолетовая дымка. Гарь уже растворилась в воздухе, и расплавленные огнем камни лежали на дне карьера.

Дымка-вуаль поднималась как раз над искореженным и наполовину почерневшим остовом автомобиля, врезавшегося в мягкий грунт. Обгоревшие обломки железа, присыпанные грязным песком, как скелет доисторического животного, громоздились на дне, представляя собой невиданную и фантастическую картину, символизирующую растерянность и утрату.

Двое мужчин весьма специфической внешности, стоя на краю карьера, внимательно всматривались в почерневшие обломки. Внизу вдоль левой щеки старшего мужчины тянулся старый грубый шрам, плавно переходящий на шею. Его лицо говорило о том, что это человек невероятной силы воли: если он пережил такую боль и вернулся к жизни. Лицо его было меченым, и навсегда оставалось в памяти тех, кто сталкивался с этим человеком, как грозное предупреждение, что с ним лучше не сталкиваться вновь.

Второй мужчина был молод, очень высокого роста, но казался каким-то узким и высохшим – все части его тела были словно вытянутые в длину. Его лицо было узким и плоским, на которое в толпе никто бы не обратил внимания. Но жесткий блеск в его глазах подсказывал, что это не так.

Сзади, далеко от карьера, где полицейское ограждение закрывало доступ местным зевакам и журналистам, все еще толпились люди, щелкая вспышками телефонов, увлеченно снимая жестокую человеческую смерть.

Тела, которые спасатели достали с большим трудом, уже упаковали в черные мешки и увезли подальше от любопытных и пустых глаз. На дне карьера еще работали эксперты – до окончания работы им оставалось собрать последние штрихи.

– Фиолетовый цвет… – Меченый вглядывался в пространство с такой внимательностью, словно хотел прочитать какие-то знаки в прозрачном воздухе, – почему такой странный цвет?

– Какой-то химический процесс, – пожал плечами его компаньон. Узколицый, наоборот, не отрывал глаз от происходящего на дне карьера, где копающиеся в деталях машины эксперты напоминали насекомых, которые атаковали труп умершего гиганта: – Распад в результате горения. Странно, правда?

– Никогда еще не видел такого странного дела, – Меченый раздраженно передернул плечами, – так высоко! Похоже на панораму с колеса обозрения в городском парке.

Узколицый фыркнул – это было не очень вежливо, но сравнение показалось ему уж слишком забавным.

– Странное дело, говорю, – повторил старший, – мне не дает покоя этот фиолетовый цвет – люди, сгорающие заживо, так не горят.

– Это просто закат, – вздрогнул второй, – краски близкой осени. Ничего больше.

– Ничего больше… Сколько лет как заброшен этот карьер?

– Семь, – его спутник с удивлением посмотрел на него, – разве вы не знали этого? Как раз семь лет назад карьер закрыла экологическая экспертиза! Истощение запасов песка. Днепр… Я дословно не помню. Что-то такое. И депутатское ходатайство это подписал… Кораблев.

– Кораблев, – повторил Меченый, – да помню я! Помню, но не могу понять. Кому потребовалось убивать такое ничтожество?

– Вы кого имеете в виду? – хохотнул его спутник. – Кораблева или его спутницу?

– Какую, к черту, спутницу! – фыркнул старший. – Разве у каких-то спутниц есть имя? Кто будет его помнить, зачем? Таких по пятьсот штук на каждом углу! А вот Кораблев… Более бесполезной инфузории просто не существовало, поэтому…

– Поэтому вы заказали эту странную химическую экспертизу по горению, так? – нахмурился Узколицый.

– Возможно. Я ничего не знаю.

– Я никогда еще не сталкивался с более странным делом! Этого не может быть! Это просто не может быть правдой.

– Этого не может быть потому, что не может быть никогда! – улыбнулся Меченый. – Кто сказал?

Фиолетовый цвет быстро исчезал в воздухе, развеивая сияющие частицы как куплеты не написанной песни.

– Я тебе скажу еще кое-что – про убийцу. – продолжал Меченый. – И можешь это запомнить. Ошибка. Рано или поздно он допустит ошибку. Я буду ждать. Если понадобится, целую жизнь, но поймаю этого урода. Я чувствую – ошибка близко. Она обязательно случится… И я даже знаю, что это будет.

– Какая ошибка, что это будет? – машинально повторил Узколицый, явно не вдумываясь в смысл слов.

– Женщина. Это будет женщина.

Конец марта 2018 года

Я не знаю, с чего начать. Я боюсь смотреть на свое лицо в зеркале – мне не нравится то, что я могу там увидеть. Пусть другие не замечают никаких изменений, но я-то знаю: перемены кроются не в том, что снаружи. Перемены – они под чужой кожей.

Мне все говорят, что ничего не изменилось. Так говорят все, но только не я. Мое имя давно уже другое. Я ношу контактные линзы, чтобы скрыть цвет моих новых глаз. Мои волосы темные, они давно потеряли свой прежний цвет.