Чужая клятва

К вечеру в этих краях обычно начинал дуть сильный ветер, и он доносил до путников чистый, пленительно свежий запах моря. Но все же до самого моря оставалось еще не менее полутора дней пути. На сухой, выжженной солнцем равнине все чаще появлялись зеленые кусты и островки травы, и чем дальше углублялись путешественники в сей приморский край, тем зеленее и плодороднее становилась земля. Вскоре Иава уже питал приятеля плодами диковинных дерев и желтыми сочными ягодами, по вкусу напоминавшими морошку.

Когда далеко впереди показалась сине-зеленая полоса леса, путники прибавили шаг. Птицы, порхавшие высоко в небе, под облаками и меж ними, весело щебетали; полет их, как заметил шемит, неизменно завершался где-то в лесу, так что можно было с уверенностью сказать, что жизнь там, в отличие от владений вампиров, есть — сие весьма ободрило варвара: от кореньев да ягод у него сводило живот, и он вот уже два дня мечтал о куске хорошего мяса. Пообещав Иаве поймать и зажарить кабана либо оленя, киммериец прибавил прыти, и спутник его, как видно, вовсе не страдавший из-за отсутствия мяса, вынужден был бежать следом, в очередной раз проклиная тот день, когда он встретил на пути своем этого парня.

Лес и впрямь оказался чудесным: пышным, не топким, чего вполне можно было ожидать вблизи моря, и довольно густо населенным всяческим зверьем. Пара непуганых енотов встретила путешественников, стоило им только войти в лес. Конан пригнулся было, намереваясь подловить того, что оказался полюбопытнее — подергивая носом, подошел ближе к людям, — но шемит остановил приятеля, пояснив, что здешних енотов есть нельзя: мясо их жесткое и горькое, ибо живут они в мангровых зарослях и ими же частенько питаются, а мангры тут не только опасны полчищами вечно голодных комаров, но и ядовиты. Конан с сомнением посмотрел на спутника, но, помня прошедшие события, спорить с ним не стал. В конце концов, в этом лесу явно можно встретить и других животных, повкуснее отравленных енотов.

Но и следующего зверька — жирного бурундука — Иава не разрешил варвару убить.

— Потерпи немного, Конан. Здесь есть кабаны, медведи, олени… Если наткнемся на озеро — аллигаторы и панцирные щуки… Ты пробовал когда-нибудь панцирную щуку? О-о-о… Я умею готовить из нее такое блюдо… А бурундуки — хозяева леса! Понимаешь? Половина его посажена их далекими предками и ими самими! Посмотри на его щеки. Он набивает их семенами, которые потом прячет. Но по дороге к своему тайнику часть семян теряет, и они-то произрастают через некоторое время… Понимаешь?

Горячая речь Иавы не убедила киммерийца, тем не менее и на сей раз он согласился еще немного подождать. И в скором времени воистину поразительное терпение его было вознаграждено: огромный и тупой кабан вышел из глубины леса прямо на них и, как до него еноты, начал с удивлением разглядывать посетителей. Злобные от природы глазки его посверкивали в бурой густой шерсти, а пятачок подрагивал, принюхиваясь к незнакомому запаху. Конан, нимало не смутясь гостеприимным поведением кабана, всадил в его загривок меч по самую рукоять; не медля, он развел под вековой сосной костер, подвесил на палке добычу, и начал медленно поворачивать ее над огнем. И все же через некоторое время не выдержал: сорвав недожаренную тушу, он вонзил в нее зубы, обжигаясь и постанывая от боли и удовольствия. Шемит, до этого грустно взиравший на погибшее животное, поступил точно так же, с той только разницей, что впился в мясо с другой стороны.

…Незаметно сгустились сумерки, и разомлевшие от сытной еды путешественники решили готовиться ко сну. Лес зелеными раскидистыми ветвями своими сдерживал порывы ветра, и потому лишь легкий сквозняк обдувал приятелей с юго-запада.

Лежа под сенью огромного кипариса, Конан вновь вспоминал Мангельду, но сейчас не испытывал той тоски. Сердце его, словно обложенное кусками кабаньего мяса, не воспринимало ничего. Ленивые мысли проплывали в голове, не волнуя и не тревожа, а дрема, постепенно обволакивающая варвара, вскоре растворила и их. С наслаждением Конан проваливался в мягкую теплую тучу сна, в забытьи уже слыша тихий, будто издалека, храп шемита.

* * *

— О, Птеор! О луноликая Иштар! — выкрикивал шемит, когда к вечеру следующего дня они подходили к берегу моря. — Порадуйтесь за сына вашего и раба! Ну, и за этого парня тоже… Мы видим море! Великое море Запада! Я уже слышу плеск его волн, я уже дышу им!

Киммериец, отнюдь не разделявший восторгов спутника, тоже был весьма доволен: большая часть пути ими пройдена, и теперь осталось только взять лодку и доплыть до Желтого острова, а там… Но Нергал с ним, с Гринсвельдом… Конан, в глубине души уверенный, что противник ему достался серьезный, задумываться о дальнейшем не желал, полагая, что так или иначе с обезьяной, пусть и демонического происхождения, справится. Несмотря на молодость, опыт в подобных делах у него имелся, и немалый.

— Хо, варвар, погляди-ка!

Возбужденный видом моря Иава указывал толстым волосатым пальцем на полдюжины деревянных домишек, стоящих на невысоком холме довольно далеко от берега.