Несколько лет назад меня жестко отчитали перед коллегами. Я была настолько потрясена, что не могла произнести ни слова. Все тело онемело, лоб вспотел, а кусок печенья во рту будто разбух в несколько раз.
Я стала вести себя настороженно и все чаще оставаться в одиночестве. Мне было страшно рассказать о произошедшем знакомым, хотя я прекрасно понимала, что это немного успокоило бы меня. Стыд отнимал столько сил, что я не могла действовать.
Увидев пошаговый план, я решила опробовать эту методику. Начала с письма умершей тете, которая всегда тепло ко мне относилась. Сочиняя текст, я ощутила, как к горлу подступает ком.
Спустя некоторое время я решилась анонимно позвонить священнику из церкви Святого Николая. Но для начала пришлось выпить полбутылки вина, чтобы набраться смелости и ощутить внутреннюю гармонию. Собеседником на другом конце трубки оказался молодой мужчина. Он толком ничего не говорил, а только слушал и никак не осуждал тот проступок, из-за которого на меня накричали. Наверное, он чувствовал мои страдания и поэтому хотел установить еще более тесную связь между нами.
Я испытала заметное облегчение, которое принесло дополнительные моральные силы. Я решила рассказать о случившемся своему парню, но боялась, что он не воспримет меня всерьез. Выбрала нужное время. Когда мы, оказавшись наедине, собирались посидеть перед телевизором, я попросила его немного подождать. К счастью, он сразу понял, что нам предстоит серьезный разговор, и все внимание переключил на меня. Было трудно подобрать правильные слова. Я много раз запиналась и начинала говорить с другого места. Он взял меня за руку. Стало получше, из глаз потекли слезы. И только когда он обнял меня, я смогла дорассказать историю, периодически всхлипывая. «Это ненормально, – сказал он и продолжил. – Руководителю должно быть стыдно. Я тоже много чего забываю. Все совершают ошибки».
Я почувствовала, как тяжелый груз, подвешенный где-то внутри меня, внезапно оборвался в пропасть. В последующие дни ко мне вернулись бодрость и чувство спонтанной радости, которые я уже давно не испытывала. Казалось, будто беспечная и жизнерадостная сторона моей личности все это время находилась в заключении и только теперь вернулась на свое место.