Чувства наизнанку (СИ)

И ладони его творили чудеса, мяли, гладили, пощипывали, растирали, а потом успокаивали кожу ласковыми едва ощутимыми прикосновениями. Под коленями. И чуть выше, по внутренней стороне бедра и дальше, на ягодицы.

И где-то тут я и поняла, что ситуация со скоростью света несется в тартарары.

— Марк, — осторожно позвала я и только было попыталась перевернуться, чтобы выпутаться из его рук, как тут же охнула.

Горячий язык.

Он прикоснулся к подколенной ямке и прочертил огненную стрелу до середины бедра, заканчивая ее влажным поцелуем. Секунда передышки и вторая моя нога дождалась такой же наглой ласки.

И если поначалу в моей голове еще крутились какие-то вопросы зачем он это делает и почему, то вскоре их просто вынесло из моей черепной коробки волной совершенно бесстыдного возбуждения. Оно ударило резко и со всей силой в голову и в низ живота. А затем растеклось кипучей лавой между ног так, что пришлось их судорожно свести вместе.

— Марк, — прохрипела я и прикусила ребро ладони, чтобы не застонать в голос.

— Это всего лишь массаж, Тань. Расслабься, — и голос его звучал ничуть не лучше моего.

Сбитый.

Взволнованный.

Наполненный страстью.

И снова язык скользит, но уже по моей ягодице, а наглые горячие руки все выше и выше приподнимают полы моего халата, до тех пор, пока вовсе не оголяют попку.

— Ты их все-таки надела, — шепчет Марк, дотрагиваясь пальцами до кружевных трусиков, а затем чуть пониже, стискивая ягодицы и легонько прикусывая нежную кожу.

А мне от чего-то так стыдно стало, что он увидел на мне это белье. И в то же время мне так понравилось, что он видит меня в нем. И я не знаю, что делать с этими метаниями из огня, да в полымя.

Снова охаю.

Это Марк чуть приподнял меня, чтобы добраться до узла халата. Потянуть. Развязать. Дернуть на себя уже ненужную тряпку.

— Марк, не надо, — в последний момент успеваю ухватиться я за пояс.

— Ноги промял, а со спиной как? — оглядываюсь на него из-за спины и снова ловлю жаркую стрелу в живот.

Он дышит, словно спринтер после длинной дистанции. И смотрит на меня, как голодающий на сочный кровяной бифштекс.

— Спина подождет, — осторожно произношу я слова, хотя сама дышу точно так же, как и он, ловя электрические всполохи по телу, от почти нестерпимого наслаждения.

И страха.

Потому что меня так неожиданно прикрутило рядом с ним, что я больше ни о чем не могу думать, кроме как о том, что хочу, чтобы он поцеловал меня.

По-взрослому.

Так, как только он один и умеет.

— Подождет? — переспрашивает и подается чуть ближе ко мне.

— Да, — киваю, — и вообще, нам, наверное, пора уже…

— Да, нам пора, Тань, — улыбается Хан, а потом в один рывок набрасывается на мои губы, но не в диком, развратном темпе, а так трепетно, порхая по моим губам невесомо и нежно. И язык его тоже не толкается внутрь меня, а ласкает чувственно и осторожно, постепенно выкручивая из меня полудохлые предохранители.

И его руки…

О, они везде! Сжимают попку, поднимаются выше, в одно движение находят застежку от бюстгальтера и расстегивают ее, откидывая ненужную деталь моего нижнего белья в неизвестном направлении.

Не успеваю даже пикнуть или как-то прикрыться, а пальцы Марка уже хозяйничают на моих сосках, потирая их, пощипывая, потягивая…

Пока между ног не начинает тоже тянуть, а ткань трусиков не намокает, не выдерживая моего возбуждения. Свожу колени, но мне не дают этого сделать. Его рука уже там, поглаживает меня между ног, надавливая на разбухший бугорок.

И поцелуй его меняется. Он слишком быстро трансформируется из невинного в безумный, жаркий, жадный и опьяняющий. И я уже не могу ничего ему противопоставить, я просто плавлюсь под этой атакой, умоляя себя собраться и прекратить все.

Поставить точку на сегодня.

У меня есть принципы. Правила. Гордость, в конце концов.

Та самая гордость, которая начинает трещать по швам, когда Марк все-таки скидывает с себя халат, под которым ничего нет.

— Марк, — испуганно шарахаюсь я, при виде его поджарого, мускулистого тела и толстого, увитого венами члена.

— Я здесь, — и снова поцелуй.

Только уже не в губы, а ниже. Мои соски — они атакованы им, а я умоляю себя не закрывать глаза, не поддаваться его ласкам, не стонать. Не приподнимать бедра к его пальцам, которые снова опустились мне между ног.

Но эти пальцы коварны, они трогают меня слишком правильно, слишком умело. Дразнят. Заводят, но не дают того, что мне больше всего хочется, но все же убирают мокрую полосочку кружева в сторону и прикасаются к моей девочке, одним движением зашвыривая меня в безумие.

И пока клитор купается в ласке, я не замечаю ничего. Особенно того, что Марк все-таки разводит мои ноги в стороны, а потом и устраивается между них, разрывая зубами пакетик с защитой.

— Ты такая красивая, Таня, — шепчет мне Марк, заменяя одну руку своим членом, водя им между моих мокрых складочек.

Вверх.

Вниз.

Чуть входит и снова обратно.

И все это время сладко натирает мой перевозбужденный бугорок, пока я не могу найти себе места в предоргазменном зуде. Он лижет мой позвоночник, сводит судорогой ноги, заставляет вскидывать бедра, навстречу его движениям.