Чувства, которые ты вызываешь

Роуз все ниже опускалась на стуле, а Гамлет смеялся так сильно, что лицо приобрело оттенок его розового колпака. Пока он пытался прийти в себя, я достала небольшой торт с игрушками из «Трансформеров» и надписью «С днем рождения, сын!». В этот раз Роуз расхохоталась.

– Какого черта?

Гамлет аккуратно расставил свечи между роботами и машинами, а я зажгла свечи.

– Не скажу, что не было подходящих тортов, но мы подумали, что именно этот выглядит наиболее зрелищно.

– Хорошее решение, – отметила она, все еще улыбаясь.

Мы еще раз пропели «С днем рождения». Гамлет – тихо и как будто смущенно, а я, конечно же, с вибрато и так громко, что к нам начали присоединяться. В конце песни Роуз поздравляли уже порядка тридцати голосов.

Задув свечи, она не могла перестать улыбаться.

– Спасибо вам, ребята.

– Всегда пожалуйста, – ответил уже нарезающий торт Гамлет. Затем передал ей кусок с надписью «Дружба – это чудо» с пластиковой вилкой.

Хоть мы сидели и ели торт с трансформерами с тарелок, на которых были изображены разноцветные пони, в этот момент как никогда ощущалось отсутствие иронии. Я каждый раз замечала это, тусуясь с Роуз и Гамлетом, потому что привыкла к определенному поведению Патрика и Феликса. Где все было шуткой, насмешкой, способом отделиться от настоящего. Было проще не думать о реальности, что особенно легко давалось лодырю Патрику. Феликс же все время пытался строить из себя крутого. А Роуз и Гамлет? Я наблюдала, как они разложили купленную в долларовом магазине игру «Четыре в ряд» и тут же погрузились в нее, за секунды обретя дух соперничества и став серьезнее.

Они были совсем другими. Полностью погружались в дело.

Когда закончился фильм, мы пошли к машине Гамлета. Я одной рукой держалась за его руку, а во второй сжимала стул.

Пока мы шли по темным тропам к парковке, Роуз не отставала от нас и нервно рассматривала памятники.

– Поверить не могу, что только что смотрела фильм на кладбище. Сегодня точно не засну.

В два часа ночи я отправила ей гифку с Линдой Блэр, у которой кружится голова, и практически услышала за много километров отсюда ее крик.

Глава 22

На следующих выходных я стояла в гостиной напротив вентилятора и охлаждала лицо. Лето здесь – настоящий ад. У нас имелся лишь один оконный кондиционер, который с трудом охватывал комнату, не говоря уже о целой квартире.

Мы с Роуз все лучше справлялись с фургоном, и папа разрешил работать в воскресенье поодиночке, потому что остановка была лишь одна. Сегодня «КоБрой» занималась Роуз. Выдался редкий для нас с папой общий выходной, и мы проводили его, страдая от жары и тоски.

Отец валялся на диване, словно тряпичная кукла, и старался не двигаться. Фло часами не покидала прохладную фарфоровую ванну. Это напоминало картину эпохи Возрождения. И тут папа подскочил.

– Давай купим нэнмён!

Холодная корейская гречневая лапша, часто подаваемая с говяжьим бульоном. Единственная и самая лучшая еда, подходящая для жаркого летнего дня.

Папа принялся радостно пританцовывать: натянул кепку и делал странные вращательные движения ногами, в то время как руки находились на уровне груди.

Мне так не понравился этот танец, что я пришла в восторг. Он остановился и спросил:

– Кстати, не против, если придет Коди?

Конечно против.

Но, увидев папино полное надежды напряженное лицо, я прикусила язык. Никогда еще не тусовалась с его подружками, так что понимала, как это важно. Я нацепила улыбку и ответила:

– Будет круто.

Полчаса спустя мы все устроились в папином старом заднеприводном «Ниссане», который он затюнинговал, когда в прошлом участвовал в гонках. Нас было слышно за километр. Коди вежливо предложила мне занять пассажирское сиденье, но меня остановил папин быстрый предупреждающий взгляд.

– Нет, садись ты.

Я забилась на крошечное заднее сиденье, проклиная машину на каждой кочке.

Мы подъехали к забитому людьми стрип-моллу. Его фасад был усеян неоновыми словами на корейском и английском, а парковка, которой занимались два человека, напоминала автомобильный тетрис. Когда мы открыли двойные двери ресторана, нас обдул ледяной воздух из кондиционера. Я тут же задрожала от холода, заметив склонившихся над большими металлическими мисками и тоже дрожащих посетителей в шортах и топах.

Улыбающийся, но неприветливый администратор подвела нас к столику рядом с телевизором с плоским экраном, на котором проигрывали клипы К-поп. На столиках лежали бумажные коврики с рекламой пива.

– О, а разве это не та актриса, на которую ты запал? – спросила я папу, показывая на сияющее с коврика лицо. Как невоспитанно с моей стороны делать так при его подружке. Возможно, дело в жарком дне или давлении от общения с Коди, но я не могла остановиться.

Он посмотрел на рекламку.

– Нет.

– Пластические операции везде вносят путаницу.

Коди засмеялась, и я позволила себе целых пять секунд наслаждаться этим. Папа бросился в меня бумажным пакетиком с металлическими палочками.

– Эй! Не все делают пластические операции.

– Может, и не все, но актрисы уж точно!