Чувства, которые ты вызываешь

– Что случилось?

Я отдала ей напиток.

Она сделала большой глоток и только потом ответила:

– Два часа упражнений у балетного станка.

– Два часа? Это значит… ты не спишь с четырех утра?

– Ага. – Она медленно повращала головой, коснувшись ухом плеча, и откинула голову назад, чтобы посмотреть на небо. – Хочется умереть.

– Зачем ты так издеваешься над собой?

Выпрямившись, она сняла солнечные очки и внимательно посмотрела на меня.

– Нравится, наверное.

Интересно, каково это – любить что-то настолько сильно, чтобы просыпаться ради этого на летних каникулах в четыре утра?

Мы сели в фургон и пристегнулись – я, как обычно, на водительском сиденье. Роуз бросила на меня мимолетный взгляд.

– Ой, забыла спросить на вечеринке. Слышала, ты разговаривала с Патриком про Тулум?

Я направила фургон к автомагистрали.

– Да, про каникулы с мамой.

– Эдриан тебя отпустит?

Пока мы ждали на съезде зеленого сигнала светофора, я барабанила пальцами по рулю. Утро выдалось жарким, и я не понимала, то ли вспотела из-за пекла, то ли из-за одного лишь упоминания про Тулум. Я уставилась на знак, который просил проезжать по одному. Сегодня он казался излишне агрессивным.

Когда включился зеленый, я с силой надавила на газ, отчего фургон дернулся вперед. Под шкаф с шумом закатилось несколько металлических мисок.

– Не уверена. Но до этого еще больше месяца, и у меня куча времени показать, на что способна. Ему придется меня отпустить.

Роуз не отреагировала.

Я вздохнула.

– Мы с ней редко видимся. Они не ладят, и я знаю, что папа использует любые оправдания, лишь бы негативно повлиять на наши отношения. Он не одобряет ее выбор в жизни.

Роуз выгнула бровь.

– Что? Сомневаюсь, что он пытается повлиять на ваши отношения. В смысле, он же тебя воспитывает, может, просто хочет защитить?

– Понимаю, но… это сложно.

Прошло несколько напряженных секунд. Роуз никогда не могла притворяться равнодушной – от нее так и веяло благими намерениями.

– Когда твои родители развелись? – осторожно спросила она.

Развелись? Как интересно.

– Они и не были женаты. Мама ушла от папы, когда мне было четыре, – эти слова невольно вырвались из меня. – То есть… она не просто ушла ночью с чемоданом. Их решение расстаться было обоюдным.

– Ого. Давно.

Лавируя по дороге, я посмотрела в зеркало заднего вида и только потом ответила:

– Они с папой познакомились в старшей школе – тогда-то она и забеременела. Им было по восемнадцать.

– Да, твой папа выглядит очень молодо.

– Это так. Они познакомились в Бразилии. Мой папа наполовину кореец, наполовину бразилец. Насчет американской крови не уверена. Он родился здесь, его родители в прошлом эмигрировали из Бразилии. Мама тоже наполовину кореянка, наполовину бразильянка.

Роуз кивнула.

– Отсюда и такое меню в «КоБре».

– Точно. Когда мама забеременела, родители решили переехать в Лос-Анджелес. Больше возможностей, «новое начало» и все такое. Они думали, что поженятся и будут меня воспитывать. Американкой.

– Их семьи были не против?

– Не совсем. Мамины родители отказались от нее, а папиным это не понравилось, но они ничего не могли с этим поделать, потому что отцу и матери было по восемнадцать.

– Ого.

Мы поехали по центру, оставляя позади огромную пробку с противоположной стороны дороги.

– Да. Драматично. И вот они переехали сюда, родилась я, а потом… – Я замолчала, сжав руль. – Потом мама вернулась в Сан-Паулу, не успели они даже пожениться.

Я не отрывала взгляда от дороги, чувствуя, как Роуз удивленно смотрит на меня.

– Она… уехала обратно в Бразилию?

– Не смогла жить в Лос-Анджелесе. Это другая страна, а она была мамой-подростком. Можно ли винить ее за то, что испугалась?

От Роуз волнами исходила жалость.

– Наверное, нет, – тихо произнесла она. Хотя я знала – Роуз Карвер, даже если в эту самую секунду забеременеет, ни за что не отступится от своих планов. Но моя восемнадцатилетняя мама не была Роуз Карвер.

– Как часто вы с ней видитесь? – спросила она.

Приближался наш выезд, и я перестроилась в правую полосу.

– По-разному. Иногда она приезжает в Лос-Анджелес из-за работы. Благодаря этому за последние годы я видела ее чаще обычного. Но сейчас прошло уже полгода, поэтому я очень хочу поехать в Тулум.

– Полгода?! Черт побери. Не могу представить, чтобы так долго не видела свою маму, – вздохнула Роуз. Затем коснулась моей руки. – Прости. Я не осуждаю.

Я покатила к выезду.

– Не волнуйся, я не воспринимаю это так. Просто понимаю, что у меня не самая нормальная семья.

Она рассмеялась.

– Я не знаю ни одной нормальной семьи.

Я заехала на офисную площадь.

– Да брось, у тебя, к счастью, как раз такая.

Когда я припарковалась, Роуз встала рядом со мной.

– Спасибо, что поделилась.

Я отстегнулась и на секунду завозилась с ремнем.

– Эм, не за что. И, кстати, на вечеринке было весело. Рада, что ты пришла.

Мы работали вместе в воскресенье, но еще не говорили об этом.

– Не за что, – ответила она. Мы посмотрели друг другу в глаза и вдруг расхохотались.