Чувства

– Не заоблачные сверхспособности там описываются, а рассказывается жизнь людей, которые вышли за рамки обыденности. Мир без таблеток, жизнь без эмоционального рабства, общение на расстоянии и вблизи, по средствам только взгляда, тела без надобности их мучительного истязания: сначала наедания, а потом сжигания – мир, где существует только знание личной силы. Мутация – шаткая, но мощная сила, в ней кроется свет, а свет – есть жизнь. Кто не боится, тот постигает и живет по-другому! Преподносится конечно все в другом формате – языком поглощения и ненасытности, как в фильмах, так и в книгах. А как по-другому донести мысль? Как еще описать тот восторг, который дарован обычным, что считается сверхвозможным?

Мария поняла, что фантастическое кино может натолкнуть на серьезное знание.

Михаил подлил еще травы, которая невероятно расслабляла своим душистым ароматом, чем-то похожим на родной иван-чай. Раскрыл ладони и описал ими два круга по воздуху, имитируя движение фокусника, тем самым подкрепляя мистичность своего рассказа.

– Я устроил Андрея в свою съемную квартирку. – Вернулся мужчина к рассказу. – Отмыл, приодел. Потом был долгий процесс восстановления души его, настолько затюканной и спрятанной в самые черные уголки его сущности. Это необъяснимо, но только со мной он мог нормально общаться и адекватно вести себя. В остальное пространство он посылал лишь хамство и агрессию. Но смотря в мои глаза, когда я пристально смотрел в его, Андрей раскрывался и возрождался. Он верил мне и верил в доброе начало мира. А через это знание, он принял от меня информацию, что мир – это и есть он. Что все – есть отражение его самого.

Вы не поверите, но его разум настолько заблокировался от пережитого стресса, что помимо нашего общего настоящего, он больше не помнил ничего. И это была не просто амнезия, а настоящая сложная программа по недопущению воспоминаний прошлой жизни, которая привела его к этому удручающему состоянию. Большую часть времени мы проводили под открытым небом. Я прививал к нему человеческую веру через природную щедрость и понимание. Единение с естественной средой всегда сопровождалось нашими позитивными беседами. А что еще обиженному на жизнь человеку нужно? – Доброе слово, понимание и безмолвие природы. Мы устраивали самодельные лежанки из веток кустарников и листьев пальм. Разводили костер, огонь которого всегда гипнотически успокаивал и позволял прикасаться к своим мыслям без посредников. Купались в местных водоемах, не пользуясь какой-либо косметикой. Питались тем, что преподносила нам земля, а это я Вам скажу изобилие полнейшее. Растительная пища давалась легко, а на все остальное приходилось ставить ловушки или удилища. Но в любом случае, мы не голодали, да и как-то об этом не думали – нас кормил дух общей сплоченности, желание просто быть. И всему этому можно научиться у местных племен, где люди без привычного для нас уюта, но очень выносливы и всегда знают, что их жизнь – это счастливая книга, обязательная для страстного прочтения. Иногда у Андрея случались проблески воспоминаний, но вызывали они лишь слезы и больше ничего. – Хаотичный поток эмоций, который без контроля выплескивался на землю, не имея определенной цели. В эти моменты его кулаки сжимались, передавая всю бессмысленность этих воспоминаний, а глаза чисто и ясно продолжали смотреть то на воду, то на огонь, то на величие гор, а иногда просто в мои глаза, цепляясь за частичку добра в моем сердце.

– Как же произошло изменение? – Сочувственно спросила Мария. – Пока в Ваших словах я слышу только безысходную печаль, которая не перевешивается в худшую сторону только из-за изоляции от других людей. Нет других эмоций – нет реакции.

– Это не так! – Совершенно расслабленно произнес Михаил. – Любое чувство, что есть в человеке, оно лишь его, не чье-то, а только его самого. Все, что тогда происходило в сердце Андрея, являлось следствием его личных мыслей, помыслов и своих собственных действий. День за днем, год за годом, он воспитывал в себе агрессию, ненависть и при этом подпитывал свои страхи. Хватаясь за бесконечную борьбу, и думая, что он лучше всех, сильнее, умнее, он не заметил, как ослабла его личная сила. – Возвышаясь над другими, волей-неволей он упустил стремление к прекрасному. И когда разум был обманут, сердце истощено, а душа забыта – человек надломился, исчез, испарился. Осталось животное – беспорядочный набор эмоций и неконтролируемое насыщение ради существования. Человек – это движение. Человек – это идея. Человек – это страстное желание. Человек – это мысль, рождающая новую, и так до бесконечности, углубляясь и развиваясь. И ко всем этим качествам нужно прикреплять железное правило: «Пожирая других, насмехаясь и ненавидя – съедят, обсмеют и вытеснят тебя самого»! И не я это придумал, такова сущность кармы.