Чувства

Пропитанная лаской комната и все находящиеся в ней, лицезрели красоту. Милую, обычную и оберегающую спокойствие сердца, – то, что есть на самом деле перед глазами.

– Мне вспомнились строки из стихотворения Тютчева Ф.И. – Задумчиво сказал Вадим – Оно, как нельзя лучше опишет тот восторг личного восприятия, который не передать другому человеку:

…Как сердцу высказать себя?

Другому как понять тебя?

Поймет ли он, чем ты живешь?

Мысль, изреченная есть ложь,

Взрывая, возмутишь ключи,

– Питайся ими— и молчи…

Мария зажмурила глаза. Ей было настолько приятно от тонких и точных совпадений в словах, в событиях и действиях, что она представила себя маленькой девочкой, которая искренне радуется тому, что познает мир, взглядом любознательности и добродушия.

– Эти сережки в прошлом олицетворяют презрение. – Вдруг томный голос Вадима растворил воздушную беспечность Марии. – Думаю Вы уже вспомнили, но я проговорю этот случай для Вас. В возрасте десяти лет, Вы были стремительным ребенком. Это рвение вперед заключалось в юной жадности постижения внутренних талантов. Как и все существующие дети, в отличие от взрослых, Вы не боялись открывать в себе месторождения драгоценных ископаемых – разновидностей вдохновения. Вам не стыдно было петь, танцевать, рисовать, писать, что придет в голову. Вы открывали миру все свое заветное и упоительно интересное. Вас еще не заботили предрассудки взрослого и глупого разума, о том, что как-то не так, не по правилам, не грандиозно, «ВОЗМОЖНО НЕ ПОЛУЧИТСЯ, ТАК КАК ТЫ НЕ ИЗБРАННАЯ». Вы создавали свою историю бытия, – раскрывали интересы души! Вечером, когда Ваша мама занималась делами на кухне, Вы скромно подошли к ней и попытались показать танец, то волшебное действие, которое придумали сами. То, во что вложили душу. Какова же была великая скорбь Вашей души, когда Ваша горячо любимая мама, искривив гримасу отправила Вас прочь. Не желая даже краешком глаза взглянуть на творение маленькой принцессы, так старавшейся показать свою любовь, не общепринятыми объятиями и поцелуями, а нежным и проникновенным танцем Божественной крохи. Вы убежали, заплакали, сильно расстроились и затаили обиду. Она не засела глубокими шрамами на поверхности Ваших мыслей, обида спустилась в сердце, отдавая распоряжение разуму – больше никогда не заниматься такой глупостью, как танцы. Тем более, если они так невероятно злят маму, – самого дорогого человека на свете. Здесь нет ничьей вины. Ни Вашей личной, что усомнились в себе за грубость жизни. Ни Вашей мамы, которая перед самым Вашим приходом к ней, поранила мочку уха, этими самыми сережками, когда-то невероятно ценными для сердца, но ненавистными теперь, из-за маленькой неловкости. Она сняла их и швырнув в шкатулку, на долгие годы, испытав к ним презрение, за личную телесную боль, за обиду на ряд непонятных обстоятельств, сопровождающих это событие, за то, что грубо рявкнула на Вас. В последствии она сожалела. Но даже не попыталась с Вами об этом поговорить. Поговорить и разъяснить, что не со зла. Что причина банальна и очевидна – обычная телесная боль. Думая, что в силу своего возраста, Вы все забудете также быстро, как все это случилось. Она и представить себе не могла, что эта глупая оплошность, эта мимолетная эмоциональная слабость, сможет навсегда перечеркнуть стремление быть талантливой и вдохновленной.

Вадим замолчал, будто прочувствовал всю горечь несправедливости эмоционального разума человека. Нелепость ран от чувств, которые даны свыше!

– Как печально, что нас не учат дублировать обидное себе, только что сказанное кому-то. – Продолжил ювелир. – Это позволило бы понимать, – как можно обидеть хрупкую душу, сказав что-то просто так. Но всегда есть выход, – стоит только успокоиться от непроизвольного гнева, подойти с доброй улыбкой, объяснить, что не со зла, тогда можно изменить все в этом мире. Можно пролить свет на мрак и вернуть любовь к тому, что человек ценит и боготворит. И как прискорбно, что нам не преподают предмет под названием «причина и следствие», где раскрывается главное изречение: «Ваше горе, люди, как следствие обиды на внешнее, – есть порождение лишь внутренних причин». Кто виноват, что он не стал поэтом? Кто виноват, что она не стала стюардессой? Кто-то, что-то сказал или сделал, – это всего лишь отговорки. Это жалкие отмашки лени и неверия в себя.

Мария заплакала. Но ее слезы сопровождались открытой улыбкой. Она вздымала глаза в небеса, посылая свое нежное понимание, свою любовь.

– Все хорошо! Все просто отлично! – Всхлипывая от перемешанных чувств любви, радости и счастья, прошептала женщина. – Мы еще мамочка с тобой станцуем. И каждый шаг будет посвящен нашей любви.

Мария с легкой душою положила сережки ко стальным украшениям.

– Все на переплавку! – Подтвердила она. – К новой жизни! К новому счастью!

Осталось одно колечко. Оно скромно лежало на тряпке, некогда являвшейся свертком. Женщина поднесла его поближе и улыбнулась.