Чувства

– Наш мир и есть все то, что известно, неизвестно, и неизведанно. – Повернувшись к ней, произнес Ваби-Манидо.

Это прозвучало так же реально, как если бы он говорил подобное там, за пределами сновидения. Поэтому девушка тут же к нему подбежала и обняла крепко-крепко, как обнимает дитя своего отца. Мария понимала, что, проснувшись она может забыть это, но здесь она ощущала всем своим существом, что все внутри и вокруг и есть реальность, здесь и сейчас, в этом многогранном мире.

В сновидении она также увидела семейство птичек, что располагались по соседству. Только здесь они летали все вместе. Птенцы были подросшими и окрепшими учениками, а заботливые родители терпеливыми учителями. Первые полеты птенцов забавляли. Они с непривычки вытворяли такие случайные пируэты, что дух захватывало, в соседстве с юмористическим подтекстом. Грациозно, необдуманно и потешно, – вот, что думала об этом Мария.

Она с невероятной жадностью наблюдала за ними. Казалось, эта стайка раскрывает все секреты образцовой семьи. Но не в их поведении и обязанностях, а в соотношении чувственности и заботы.

Необъятные размеры любви маленьких птичек настолько сильно впечатляли, что Мария не заметила, как погрузилась в еще одно сновидение, внутри предыдущего. Это была все та же гора, только вместо птиц здесь находилась вся ее семья. Она почувствовала, что идет правильным путем, так как чаще стала видеть родных. Они подобно пернатым, ласково ухаживали друг за другом, передавая всю свою любовь без остатка. Это было самое тонкое и умопомрачительное взаимопонимание, которое только могло существовать на всем белом свете. Каждое движение дополняло общую картину их внимания друг к другу. Взгляды ни на миг не отпускали глаза. – Это был один общий взгляд добра и любви.

Картинка исчезла, оставив Марию в первом сновидении. Она подумала, что ей необходимо научиться глубже входить в эти проекции, для ощущения еще больших впечатлений от существующих там эмоций. Она знала, что уж если во втором сне чувства усиливаются, то дальше ей может вообще снести голову от удовольствия.

Как только она подумала об этом, сновидение прекратилось. Она открыла глаза. Шаман спал. А в семействе птичек произошли перемены, остались только птенцы, они жалобно пищали и звали родителей. Ответа не было. Марии стало горько на душе, все ее существо взывало к материнскому милосердию. Она подумала, насколько подсознательное отличается от реальности. В сновидении эта семья пернатых купалась во взаимной любви, а тут все, наоборот, посреди ночи родители покидают своих детей, одних, беззащитных.

Девушка лежала не смыкая глаз с птенцов. Мысли сверлили ее голову. Она настолько накрутила себя, что стандартная ситуация птичьего мира заковало ее горечью. Под аккомпанемент этого чувства Мария уснула. Разум замкнулся сам в себе, устал и отключился. На этот раз, она провалилась в обычный сон, в котором полностью отсутствовала.

Шаман проснулся первым. Он аккуратно убрал место костра. Прибрался в пещере, и набрал воды из горного ручейка в пустые фляги. Он сидел в ожидании пробуждения Марии. Он уже увидел, что птенцы находятся в одиночестве, и сразу почувствовал некое беспокойство, исходящее из недр подсознания девушки, – он это явно чувствовал.

Как только Мария пробудилась, она тут же направилась к гнезду. Поняв, что там все по-прежнему, девушка тут же подняла панику. Она бегала взад-вперед по выступу. Смотрела вдаль, прищуривала глаза, закрываясь от солнца козырьком из руки. Вновь возвращалась к птенцам, хватаясь за голову. По ней было видно, что мысли совсем ее украли у разума. Но, как только девушка попыталась протянуть руки к малышам, Ваби-Манидо тут же остановил ее.

– Не смейте этого делать! – Твердо сказал он.

– Я совсем забыла, – как бы извиняясь отреагировала Мария, – я где-то слышала, что они могут пропитаться человеческим запахом, и родители больше не примут их, даже если вернуться.

Горечь еще большим напором хлынула в ее организм, практически парализовав все истинные функции. Она понимала, что находиться в безвыходном положении, в тот момент, когда кому-то нужна помощь извне.

– О, какой букет! – Воскликнул шаман, улыбаясь. Он смотрел на Марию. – Видно Вы с собой прихватили из прошлого спектакля нетерпение, которое к Вам явно неравнодушно. Да плюс ко всему и горечь к Вам снизошла! Вы, как вулкан, дорогая!

Шаман покатился со смеху. Мария стояла, как истукан. Она глупо хлопала глазами. Конечно, она понимала, что Ваби-Манидо догадался о ее переживаниях по поводу птенцов, но она не могла понять, – что здесь смешного, когда ситуация серьезная и довольно печальная.