Чушь собачья

— Газетку-то — покажи… — сказал директор, воссевши напротив.

Ратмир достал и подал ему всё тот же повреждённый номер «суслика». Глава фирмы водрузил на кончик носа очки в тонкой платиновой оправе и углубился в интервью. Лицо его, поначалу скорбное, вскоре смягчилось, подобрело.

— Славно, славно… — пробормотал он. Потом взглянул на Ратмира поверх линз. — Коньячку не желаешь?

— Нет, спасибо…

Директор уважительно кивнул и не стал настаивать. Дочитав, удовлетворённо сложил газету, потрогал сквозные дырки.

— Следы клыков, однако… — глубокомысленно заметил он. — Интересно: чьих? Для терьера челюсти слишком широки, для мастиффа узки… — снял очки и выжидающе посмотрел на Ратмира.

Тот молчал.

— М-да… — сказал наконец директор, возвращая газету. — Интервью с самим собою — и то не пощадил. А ведь знал, наверно, что не просто бумажка…

— Служба, Рогдай Сергеевич… — напомнил Ратмир.

— Служба… — опечалившись, повторил тот. Усмехнулся, крутнул головой. — Знаешь, Ратмир… — сообщил он как бы но секрету. — Если, не дай бог, придётся когда-нибудь сокращать штаты, имей в виду: тебя я уволю последним… Во всяком случае, одним из последних. Где-то между Львом Львовичем и Гариком…

— Вы мне льстите, Рогдай Сергеевич… — с утомлённым видом потирая висок, сказал Ратмир.

— Нет, — бросил тот. — Не льщу. Вспомни хотя бы ту разборку с «Канисом» — из-за госзаказа… Честно тебе скажу, ни на что не рассчитывал. То есть вообще ни на что! Ну сам прикинь: кто мы и кто они! Как увидел этого их Джерри — ну, всё, думаю, конец моему Ратмиру… А хорошо ты его в тот раз порвал!

— Сейчас бы и вовсе загрыз, — мрачно изронил Ратмир.

— Верю, — в тон ему отозвался директор. — На людей вон уже бросаешься… Не понравились они тебе, что ли?

Глаза их встретились — и надолго.

— Вам, — пояснил Ратмир по истечении нескольких секунд. — Вам, а не мне, Рогдай Сергеевич… Вероятно, вы не в курсе, но существует такая тонкость: пёс в большинстве случаев смотрит не на человека, а на хозяина. Как к этому человеку относится хозяин. Я ведь ещё на лестнице почуял, что не нравятся вам эти двое…

— И поэтому бросился?

— Разумеется!

Директор издал досадливый рык, ударил ладонями по столу и тяжко поднялся на ноги.

— Нет, без поллитры с тобой всё-таки говорить невозможно! — объявил он в сердцах. Открыл бар, выставил на стол извечную пару хрустальных напёрсточков и крепко початую бутылку контрабандного чумахлинского коньяка.

Пришлось употребить.

— Ну и что ты кому доказываешь? — опрокинув стопку, с жаром заговорил Рогдай Сергеевич. — Ты всё уже всем доказал! Ты — пёс. Пёс, каких мало. С большой буквы «П». Но головой-то думать… Погоди! Не перебивай!.. Знаю, что ты ответишь: собаки не думают, у них инстинкты…

— Ну, не совсем так… — недовольно начал Ратмир.

— Да помолчи же ты наконец! — взвыл директор, и на какое-то время в кабинете действительно установилась тишина.

— В собачью-то шкуру влезаешь лихо… — тяжело дыша, упрекнул Рогдай Сергеевич. — А ты в мою влезь попробуй! Вот наехали на Льва Львовича… Между прочим, правильно наехали — долги платить надо. То есть правы не мы. Правы они! Я в этой сучьей ситуации пытаюсь развести всё по понятиям — и тут появляешься ты с раззявленной пастью! А если бы тяпнул, не дай бог? По судам бы ведь затаскали!.. — налил-махнул ещё одну стопочку и, переведя дыхание, продолжал: — Короче! К чему я веду-то?.. — голос его плавно сошёл на низы, исполнился укоризненной теплоты. — Служба службой, Ратмир, а в глубине души нужно всё-таки оставаться человеком… То есть хотя бы соображать, что делаешь! — Рогдай Сергеевич с вызовом взглянул в глаза, развёл руками. — Да, вот такой я, прости, прозаический, грубый, вторгаюсь в твоё высокое искусство, но… так же тоже нельзя, пойми! Бок-то болит небось?

Ратмир ощупал рёбра.

— Терпимо…

— А когда в дверь вмазался?

— Вообще ничего не почувствовал. В образе был…

Рогдай Сергеевич скорбно сложил губы, покивал.

— Ладно, — утешил он, — оформим как производственную травму… А о том, что я тебе сейчас сказал, ты всё-таки подумай.

Расстались, впрочем, вполне дружески.

Сойдя по лестниие в крохотный тёмный холл и расписавшись в журнале у охранника, Ратмир поискал глазами изящный Лялин росчерк и обнаружил его на предыдущей строчке. Ждала двадцать минут, потом, надо полагать, отчаялась и ушла. Совсем досадно… Телефон ей, что ли, сотовый купить со следующей получки?

— Ну вы им дали, Ратмир Петрович! — с уважением, чуть ли не подобострастно молвил охранник, принимая журнал. — Как они от вас в дверь-то, а?.. Любо-дорого посмотреть… — метнул опасливый взгляд в сторону пролёта. Там, как и следовало ожидать, никто из руководства не маячил, тем не менее страж на всякий случай притушил голос. — Сильно ругали? — сочувственно осведомился он. — А то что-то долго вы…

— Так, пожурил слегка… — устало отозвался герой дня. — Даже вон ушиб оплатить обещал. И потом мне ведь к выволочкам не привыкать…

Охранник покивал, погрустнел.