Чупакабра

Надо признаться, что после того случая со своей болезнью, кстати, насланной на него при помощи магии, султан сделался неимоверно подозрительным ко всему, что могло угрожать его жизни и здоровью. И тот факт, что под его собственной кроватью был найден неизвестный ларец с таинственным содержимым, приводил Рахмада в исступленное бешенство. Спрашивается, зачем вокруг него постоянно находится столько стражи, если кто-то вот так запросто сумел подложить султану такую "свинью"?

Убедившись, что жрец не собирается ничего отвечать, Рахмад подошел к Тиллирету и сунул ларец ему в руки.

— Друг мой, ты не откроешь для меня этот предмет?

А становится все интереснее, отметил я, вытянувшись на кровати во всю длину. Вот забавно, заметил ли кто-нибудь кроме меня, как худой что-то стиснул в кулаке? Похоже, что нет, все внимание остальных приковано к злосчастному ларцу. Ох уж эти человеки! Удивительно, как их род до сих пор еще выжил с такой-то беспечностью.

Постаравшись внешне не изменить позы, я напряг лапы и приготовился к прыжку.

Тиллирет провел рукой над замком и убедился, что опасность при открытии ларца никому не грозит. Вот только открыть его оказалось не так просто.

— Здесь нужен специальный ключ, — вынес свой вердикт маг, — иначе ларец не откроется.

— Ключ? — переспросил султан. — И ты знаешь, где его взять?

— Скорее всего, у того, кто этот ларец закрывал, — тонко усмехнулся Бродяга.

— А ты можешь определить, кто это был? — жадно поинтересовался Рахмад.

— Сейчас попробую, — маг прикрыл глаза и сосредоточился было, но тут раздался грохот, скрежет когтей по мозаике и громкий крик.

Обернувшись на звуки, причем султан каким-то образом оказался за спиной у Тиллирета, все присутствующие увидели лежащего на полу жреца. Одна рука его была намертво зажата между острыми клыками сердито рычащего чупакабры, а из судорожно сжатой ладони выглядывало острие кинжала.

Только я один и заметил, как худой вскинул лапу, едва белошерстый закрыл глаза. Хорошо еще, что я был готов к подобному, и мне не составило труда перехватить занесенную для удара руку до того, как она опустилась. В нос шибанула волна кисло-горького запаха. Э, да это же запах яда!

Разозлившись, я стиснул челюсти несколько сильнее, чем это требовалось. Под зубами что-то жалобно хрустнуло, и худой заорал так, что мне сразу же захотелось заткнуть лапами уши, но я мужественно сдержался, продолжая сжимать зубами руку худого. Покосившись на белошерстого с султаном, я убедился, что те заметили опасность и сейчас осторожно приближаются к нам.

Только когда белошерстый вынул из руки худого смердящее ядом оружие, я позволил себе разжать челюсти.

Тиллирет поднес лезвие кинжала к носу и принюхался. То отчетливо пахло мергоном, одним из сильнейших и быстродействующих ядов.

— Спасибо, Бес, — прочувствованно поблагодарил чупакабру маг, только сейчас полностью осознав, что тот спас его от верной гибели.

— Ключ на поясе, — чуть слышно буркнул зверь, ловко уворачиваясь от протянутой руки Бродяги и отходя в сторону. Жрец подвывал от боли, баюкая искалеченную конечность.

Тиллирет наклонился пониже и разглядел болтающийся на поясе жреца фигурный камень, от которого слабенько разило магией.

— А вот и ключ! — радостно воскликнул маг, демонстративно срывая камень с пояса Беринида. Тот наградил Тиллирета злобным взглядом, но не осмелился на активное противодействие, учитывая окруживших его стражников, лица которых не предвещали заносчивому жрецу ничего хорошего в случае неразумных выходок.

Бродяга приложил камень к изображенному на ларце замку, тот глухо щелкнул, и крышка медленно приподнялась. Султан нетерпеливо потянул ее, желая поскорее увидеть, что же лежит внутри ларца.

Неохотно, словно сопротивляясь чужой руке, крышка ларца откинулась в сторону, и Рахмад с Тиллиретом увидели лежащий внутри кроваво-красный камень.

В ларце мирно покоилось пропавшее Кровавое Око Квашдрихпурты.

Глава 10

Султан осторожно вытащил драгоценный камень из его темницы и невольно залюбовался изумительной огранкой рубина. Искусная рука неизвестного мастера так обработала грани, что, казалось, действительно держишь на ладони живой глаз, и через минуту он подмигнет тебе, заставив испуганно вздрогнуть. Рахмад подставил бесценную вещь под пробившийся в окно солнечный луч и вздрогнул на самом деле.

Камень был мертв. Другой мысли просто не пришло в голову султана. Вместо того чтобы озариться изнутри мягким светом, засиять в солнечных лучах, рубин словно потемнел и как-то съежился на ладони правителя Ингара.

— Что это? — Рахмад беспомощно обернулся на нахмурившегося Тиллирета.

Маг неуверенно протянул руку.

— Позволишь?

Чуть поколебавшись, султан вложил камень в протянутую ладонь Бродяги.

Маг накрыл камень другой ладонью и замер, словно прислушиваясь к чему-то слышимому только им одним. И чем дольше он слушал, тем мрачнее становилось его лицо. Наконец Тиллирет вышел из концентрации и перевел хмурый взгляд на султана.

— Не знаю, что здесь произошло на самом деле, но камень, безусловно, осквернен.