Чумные ночи

Что же теперь делать? Христианин, чиновник, военный, паша при таком раскладе пошел бы к врачу или в больницу, будь она поблизости. Время от времени у заключенных в какой-нибудь из тюремных камер открывался понос или обнаруживалась другая какая хворь, и тогда всю камеру сажали на карантин. Посмевших жаловаться на карантинные строгости наказывали. За четверть века, что Байрам-эфенди провел в крепости, кое-какие из обращенных к морю старинных венецианских строений не раз и не два использовались не только в качестве тюрьмы, но также таможни, а порой и карантинной станции, так что он немного разбирался в этих делах. Однако ему ясно было, что карантин его уже не спасет. Он понимал, что угодил в когти неведомого, могущественного врага. Объятый страхом, он то проваливался в долгий бредовый сон, то просыпался, разбуженный накатывающей волнами болью, и с тоской осознавал, что этот враг куда сильнее его.

На следующий день Байрам-эфенди немного ожил и пошел на полуденный намаз в мечеть Слепого Мехмеда-паши. При входе повстречал двух знакомых чиновников, обнялся с ними. Прилагая огромные усилия, слушал проповедь, но почти ничего не понимал. Голова кружилась, живот сжимали спазмы, он еле стоял на ногах. Имам ни слова не сказал о болезнях, но то и дело повторял, что всё в жизни от Аллаха. Когда народ начал расходиться, Байраму-эфенди захотелось полежать на устилавших пол коврах, и вдруг он понял, что теряет сознание. Подошли какие-то люди, потормошили его. Превозмогая дурноту, Байрам-эфенди постарался казаться здоровым (хотя, может быть, они всё поняли).

Теперь он уже догадывался, что умирает. Это казалось ему несправедливым, хотелось спросить, почему именно он. По щекам текли слезы. Выйдя из мечети, он побрел в квартал Герме, к шейху, у которого можно было купить бумажки с молитвами и амулеты. Этот шейх (толстый такой, а как его зовут, Байрам-эфенди не мог вспомнить) всех стращал чумой и смертью. На месте его не оказалось, но улыбчивый юноша в помятой феске выдал Байраму-эфенди и двум другим людям, тоже пришедшим с полуденного намаза, по заговоренному амулету и бумажке с молитвой. Байрам-эфенди попытался прочесть надпись на бумажке, но не смог ничего разобрать. Тогда ему стало стыдно, и он понял, что умрет по своей собственной вине.

Пришел дородный шейх с длинными седыми волосами и бородой, и Байрам-эфенди вспомнил, что только что видел его в мечети. Ласково улыбнувшись, шейх стал рассказывать, как надо читать молитвы, написанные на бумажках. Ночью, когда из темноты явится демон чумы, нужно тридцать три раза произнести три из имен Аллаха: Реджеб, Муктедик и Баки[16]. Если направить на демона амулет и бумажку с молитвой, достаточно и девятнадцати раз, чтобы беда отступила. Заметив, что собеседник еле держится на ногах от слабости, шейх слегка отодвинулся от него (это не укрылось от внимания Байрама-эфенди) и прибавил, что не имеющий времени произносить имена Аллаха положенное число раз должен просто повесить амулет на шею и дотронуться до него указательным пальцем вот так (шейх показал), это тоже поможет. К чумному бубону на левой стороне тела прикасаться нужно пальцем правой руки, а на правой стороне – пальцем левой руки. Если начнешь заикаться, берись за амулет обеими руками и… Но тут Байрам-эфенди понял, что все эти мудреные правила уже спутались у него в голове, и побрел к своему дому, который находился неподалеку. Дочери, красавицы Зейнеп, не было дома. Жена Эмине, увидев, в каком состоянии муж, заплакала. Потом достала из шкафа постель, развернула ее[17], и Байрам-эфенди улегся. Его тряс озноб; он хотел что-то сказать, но во рту так пересохло, что не получалось произнести ни слова.

В голове у Байрама-эфенди бушевала буря. Он дергал ногами и руками, словно за ним кто-то гнался, словно ему было страшно или что-то его раздражало. Видя это, жена принималась плакать громче, и плач ее убеждал Байрама-эфенди, что он умирает.