Чумные ночи

– А как же пятничный намаз и речи любимых народом проповедников, которые собирают толпы слушателей? Тоже запрещаются? – поинтересовался русский консул Михайлов.

– Такие полномочия у нас есть, однако не будем торопиться с решением, – ответил губернатор. – К тому же всегда можно прийти в мечеть в одиночку, совершить омовение и намаз, ни к кому не прикасаясь, – какой врач под каким предлогом запретит подобное?

– Тамошние старые, грязные ковры – рассадник всяческой заразы, – послышался чей-то не то насмешливый, не то жалобный голос.

– Если понадобится, мы, православные, отменим воскресные службы, – высказался глава православной общины Константинос-эфенди. – Паства с этим смирится.

После начала эпидемии церкви опустели, а вот в мечетях стало, как никогда, многолюдно. На погребальный намаз тоже собиралось необычайно много народу.

– Если зараза гнездится вокруг Каменной пристани и в бараках беженцев с Крита, то с какой стати закрывают мою одеяльную лавку в Эйоклиме? – вопросил французский консул месье Андон.

– А потому, что оттуда до гарнизона рукой подать, – усмехнулся кто-то, но останавливаться на этой теме не стали.

Во время заседания консулы продолжали получать через своих секретарей известия о положении дел в городе. Многое, о чем спорили тем днем в Карантинном комитете, разлетелось по всему Арказу в искаженном виде и множестве вариантов: кто-то что-то недопонял, что-то домыслил или просто приплел; кто-то приправил пересказ старыми обидами.

Больше всего говорили о том, что народу от чумы умирает куда больше, чем становится известно, что покойников – в особенности из числа бедняков, мусульман или беженцев с Крита – скрывают из страха перед карантинной службой, которая закроет дом, арестует товар в лавке. На эти толки губернатор отвечал следующим образом:

– Мусульмане с величайшим почтением относятся к покойникам и – вы же сами об этом говорили – к похоронам. А потому быть такого не может, чтобы мингерцы – как нам тут рассказывают – под покровом ночи, словно воры, хоронят умерших, не прочитав над ними молитв, не совершив намаза и не обмыв тела.

– Ваше превосходительство, если вы распорядитесь подать бронированное ландо, мы вас быстренько свозим за военную школу, к старой Каменной пристани! – не сдавался французский консул.

– Да, мне известно, – кивнул губернатор, – что вчера вечером вы с греческим вице-консулом Леонидисом туда ездили. Но там живут не мингерцы, а переселенцы.

– А критянина, который по ночам расхаживает с полной корзиной мертвых крыс и распространяет чуму, вы там не видели? – полюбопытствовал английский консул месье Джордж, известный тем, что никогда не упускает случая пошутить. (Он как раз был природный англичанин и настоящий консул.)

– Столько людей верит в эти истории, что и я, глядишь, поверю.

– Мы знали, что чуму сеет дьявол, но что он с Крита, не ведали!

– В былые времена, – заговорил доктор Нури, – когда во Флоренции или, скажем, в Марселе начиналась чума и местные жители понимали, что их правители не могут с ней справиться, что им не хватает для этого сил, лучшие люди города, и молодые, и старые, создавали добровольческие отряды и обходили дом за домом. Самоотверженные люди, герои, которые пекутся не только о собственной жизни и готовы пожертвовать собой ради общего спасения, есть и на этом острове.

– Такие, как доктор Александрос?

– Может, у нас и есть такие, кто решился бы на жертву ради Мингера. Но теперь, когда все друг на друга ополчились, добровольцев не найдется.

– В наши дни не так-то просто убедить мусульманина пожертвовать собой ради христианина, а христианина – ради мусульманина. Подумайте, по чьей вине мы до такого дошли.

– В мусульманских кварталах должны действовать добровольцы-мусульмане, в христианских – греческая молодежь, – не сдавался английский консул.

– Есть еще способ: перенять тот образ действий, который англичане с успехом практикуют в Индии.

– Мы только сейчас от вас узнали, что англичане в Индии, оказывается, успешно борются с чумой.

– Там, где никто не хочет быть добровольцем и не понимает, зачем это нужно…

– Военные их насильно добровольцами сделают!

– Нет, господа! – вмешался дамат Нури, с улыбкой глядя на русского консула Михайлова. – В этом случае по домам будут ходить не добровольцы, а солдаты.

Наступила тишина.

– Нашим арабам поручать такое нельзя, – сказал начальник Надзорного управления.

После Восстания на паломничьей барже Абдул-Хамид сместил с должности начальника гарнизона, а составлявшие гарнизон четыре роты разослал по разным уголкам империи. Взамен на остров прибыли из Дамаска, из Пятой армии, две роты, укомплектованные арабами, не знавшими турецкого языка. Командиру этих солдат был дан приказ не вмешиваться в политические и карантинные дела, а только ловить в горах бандитов из греческих шаек.