Чумной поезд

Впрочем, играть почти и не приходилось. Как бы ни был он подготовлен к такой информации еще Лемехом, но одно дело слушать рассказ и совсем другое – увидеть.

– Собственно, поэтому я и прилетел, – признался Трифонов. – Чума чумой, но мне местная ситуация с распространением инфекции представляется не такой угрожающей, как в Москве. Один заболевший, его уже локализовали…

– Надо все равно выяснить, кого он мог еще заразить, – уверенно заявил Пичугин.

– Безусловно! И это очень удобный повод выяснить то, что действительно касается государственной безопасности.

– Вы о Наталье?

– Естественно!

– А чем, по-вашему, может быть вызвана такая аномалия? Природная способность? И что опасного в ней? Она же не производит впечатление социопата. Скорее наоборот.

Пичугин не просто так задал этот вопрос. Он хотел протестировать, как на него отреагирует Трифонов. И он отреагировал. Едва заметно. В его глазах мелькнула тень разочарования. Он ждал от Пичугина чего-то иного, возможно, ответов на собственные вопросы. Но не дождался.

– Нет, это не природная способность, – глухим тоном ответил Трифонов. – Я предполагал, что она вам сказала. Раз не сказала, значит, не доверяет.

– А с чего бы ей мне доверять? Мы с ней знакомы чуть более суток.

– Как бы там ни было, вам, Олег Иванович, ее доверия придется добиться. Это и есть ваше главное задание. Чума чумой, но мы должны выяснить о проекте АКСОН и о носителях этих устройств все. А если она такая не одна? – Трифонов, произнеся «непонятное», как он считал, для Пичугина словосочетание «Проект АКСОН», продолжил объяснять: – Я вам сейчас объясню, откуда у Натальи Викторовны могут быть такие способности, а потом вы поймете, что требуется именно от вас лично.

– Хорошо. – Пичугин кивнул, усмехнувшись про себя и стараясь «не потерять лицо».

– Дело в следующем. Вы знаете, что, как оказалось, Наталья Викторовна тоже была знакома с Ковалевым?

– Да. Естественно, ведь я с ней встретился собственно после того, как она позвонила ему. Ковалев привлек меня к расследованию инцидента с чумой, как я понял, по ее просьбе.

Трифонов наконец избавился от напускной грубости и казарменной пошлости. Теперь он говорил серьезно, и, похоже, этот монолог подготовил заранее.

– Так вот, пятнадцать лет назад она случайно оказалась впутана в историю, которая вскрылась только после самоубийства Ковалева. Все эти годы на Наталью Викторовну у нас ничего не было, мы за ней не следили, у нас вообще нет на нее сколько-нибудь полного досье. Только характеристики по работе, а они самые положительные.

– Вы компромат на нее собираете, что ли? – удивился Пичугин.

– Нет. Я сообщаю, что на нее у нас вообще почти нет никакой информации. Мы почти ничего не знаем о периоде ее жизни длиной в пятнадцать последних лет. Детский сад, школа, институт, диссертация, научная работа, работа специалиста по чуме. Все! Исключительно прекрасный сотрудник. Обаятельная, но очень серьезная женщина, с которой не может ужиться ни один мужчина. И никаких деталей за последние пятнадцать лет. Сейчас мои парни начали собирать информацию из ее прошлого. Но на это уйдет несколько дней или даже пара недель.

– Почему вас именно этот период интересует?

– Есть причина. Дело в том, что, судя по увиденным вами кадрам, пятнадцать лет назад она соприкоснулась с очень, очень, очень секретной разработкой, которую курировал тогда еще полковник Ковалев по линии госбезопасности. И ее сверхспособности не являются природными. Они являются следствием внедрения в ее организм этого аппарата под названием АКСОН.

– Да ладно… – Пичугин старательно изобразил неподдельное удивление.

Это удалось без труда, потому что хоть и слушал эту историю уже второй раз, но теперь как бы с другой стороны, и всего-то надо было реагировать адекватно. Поднимать брови, хмыкать, с сомнением покачивать головой.

– Именно так. В руководстве комитета были уверены, в основном на основании отчетов самого Ковалева, что все без исключения прототипы устройств уничтожены, а сам проект провалился. Из отчетов было известно, что этих прототипов было несколько. Но когда ко мне попала запись с Натальей Викторовной, стало очевидно, что как минимум один АКСОН сохранился и существует. Да не просто существует, а вживлен и успешно действует.

«Что бы он сказал, если бы узнал, что и у меня в желудке тоже стоит АКСОН?» – не без удовольствия подумал Пичугин.

– Раз прототип существует, то, скорее всего, выжил и один из создателей АКСОНа, некто профессор Лемех. Согласно отчету Ковалева, Василий Федотович Лемех погиб при взрыве лаборатории. Но откуда тогда взялся АКСОН у Евдокимовой?

– А может, от самого Ковалева? Если они давно знакомы. Такая версия вполне реальна.

Пичугин с удовольствием кинул Трифонову спасательный круг. Чугунный. И Трифонов тут же за него уцепился.

– Кстати! Действительно! Я почему-то не додумался до такой простой версии. Вы блестящий аналитик! Уверен, мы с вами сработаемся.