Чумазый Федотик

— Горох — гогока! Комар — гамар! Гром — гом! Волк — вок! Цыплятки — пислятки!

А дедушке было приятно нести внучку, слышать ее звонкий голос и смешные слова из ее раннего детства. Правда, радость его несколько омрачалась тем, что тропинка оказалась не прямехонькой, часто сворачивала то в одну, то в другую сторону.

— Конечно, жаль, что грибов не набрали, — сказал он, пытаясь успокоить самого себя, — зато прогулялись замечательно.

— И поели еще замечательнее! — добавила Оля. — И тропиночку бабушка Наталья показала замечательную! Скоро гогоку поедим!

Увы, пока они не знали, какой коварной окажется эта тропиночка…

Все медленнее и медленнее шел дедушка, все чаще приходилось ему нагибаться, чтобы Оля не ударилась лицом о нависшие над тропинкой огромные разлапистые ветви.

— Признаться, я очень здорово устал, — вдруг сказал дедушка тихим, каким-то сухим, будто неживым голосом, — здорово очень я устал…

— Так отдохнем, — виновато предложила Оля. — Или я пойду сама.

Дедушка промолчал, а шел уже совсем медленно. Наконец он остановился, опустил Олю на землю и сумрачно произнес:

— А тропинка-то вроде бы и кончилась.

Оля давно чувствовала что-то тревожное и спросила почти испуганно:

— Почему? Как это?

— Да вот так… видишь, нет больше ее, — растерянно ответил дедушка. — Зачем я Наталью Никифоровну послушался? Заблудились мы с тобой.

— Насовсем заблудились? — дрожащим голосом спросила Оля. — Спать здесь будем, да? А воки нас не съедят? — робко пошутила она.

— Спать мы будем дома, — решительно заверил дедушка. — Обидно только, что много времени и сил зря истратили.

— Она обманула нас?

— Нет, она просто что-то перепутала. Ничего страшного не случилось. Вернемся на знакомое место и отправимся домой хотя и долгой, но зато уж вернейшей дорогой. По коням!

— У ура… — еле слышно прошептала Оля, а собиралась громко крикнуть.

Дедушка снова посадил ее себе на плечи и быстро зашагал обратно.

— А тебе не страшно? — через некоторое время спросила Оля.

— Ни капельки, — твердо ответил дедушка. — Бояться нам, честное слово, нечего. Только не вздумай спать. На руках мне тебя далеко не унести. Ты ведь не маленькая.

— Конечно, конечно! — обрадовалась Оля. — Но вот… когда спать заставляют, не хочется. А вот… когда спать нельзя, глаза сами закрываются. — Она не удержалась и громко, протяжно зевнула. — Я буду петь, чтобы не заснуть!

Не успела она придумать, какую песню запеть, как дедушка резко остановился и сердито проговорил:

— Мы идем явно не туда! Какая-то заколдованная тропинка! Я иду по ней, а прихожу неизвестно куда! — Он опустил Олю на землю. — Во всем разберемся сами. Значит, ты очень хочешь спать?

— Я не виновата, — нервно зевая, пробормотала Оля. — Меня ноги не Держат, и глаза закрываются. Меня, по-моему, даже шатает.

— Раз хочется спать, надо поспать, — сказал дедушка. — Вон и кроватка!

Кроваткой он называл высокую кучу хвороста, положил на нее свою куртку, а на куртку опустил внучку. Оля сразу заснула.

Пока она спала, дедушка определил, в каком направлении им надо идти, и даже сам подремал немного, сидя на траве и прислонившись к куче хвороста.

Проснувшись, Оля не сразу поняла, где находится: ведь она еще ни разу не спала в лесу, да еще на такой необычной кроватке.

— Я вспомнила, — уныло прошептала она, — мы с тобой заблудились. Но я стараюсь не бояться.

— Мы с тобой заблудились, — весело сказал дедушка, помогая внучке слезть с кучи хвороста, — мы и дорогу нашли. Надо идти прямо на солнце!

И они двинулись прямо в чащу деревьев, сквозь которые просвечивало яркое, радостное, торжествующее солнце, пошли вперед без всякой тропинки.

Но Оля крепко держалась за дедушкину руку.

А когда они выбрались на знакомую опушку, Оля ойкнула восторженно, остановилась и призналась:

— Я тогда не сказала тебе, что ведь я испугалась очень. Я, по-моему, и спать-то захотела со страху.

— Неважно. Держалась ты молодцом.

— Как это?

— Не расхныкалась, не жаловалась. Я даже не заметил, что ты испугалась.

— А сам ты не боялся?

— Я боялся за тебя. Волновался за бабушку. Ведь она нас наверняка потеряла.

— Я старалась, — смущенно прошептала Оля. — А почему ты… а зачем ты… ну… сказал мне, что мы заблудились? Ведь если бы ты не сказал, я и не знала бы.

— Зато я не узнал бы, какая ты смелая. И ты этого долго не знала бы.

— Да я же трусила, я очень, очень трусила! Какая же я смелая? Я даже и сейчас… боюсь все-таки.

— Смелый не только тот, кто не трусит, — погладив Олю по голове, торжественно произнес дедушка, — но и тот, кто побеждает трусость. В общем, можно сказать, что мы с тобой не зря заблудились.

РИСУЕМ СОЛНЦЕ, ВЕРИМ СОЛНЦУ

начала они считали дождливые дни, досчитали до четырех, до пяти, до шести, расстроились и больше уже не считали. Показалось им, что дождь льет всегда, забыли они даже, что бывали дни, прокаленные солнцем, и вся деревня мечтала о дожде. А вот сейчас и представить не могли, что солнце когда-то было…

А тут еще бабушка из города все не приезжала и не приезжала… И такое у них получилось настроение, что прямо хоть в город возвращайся!