Читаем Чумазое Средневековье. Мифы и легенды о гигиене полностью

Пигмалион и Галатея. Роман о Розе, Фландрия, 1490–1500 гг.

<p>Глава 4. Женское дело</p>

Поскольку красота считалась главным качеством настоящей женщины, самые разнообразные средневековые авторы, включая отъявленных антифеминистов, пребывали в уверенности, что дамы не только любят себя украшать, но и являются большими знатоками в вопросе косметологии. Моника Грин, один из ведущих современных специалистов по истории средневековой медицины и конкретно женского здравоохранения и гигиены, отмечает, что роль женщин в косметологии была уникальной по сравнению с любой другой областью гигиены и медицины, исключая разве что акушерство. Средневековые ученые круги отрицали у женщин способности к наукам, но при этом охотно признавали их знания во всем, что касалось косметических процедур.

<p>Клеопатра-косметолог</p>

Признание женщин как авторов косметологической литературы уходит корнями в глубокую древность. Вопрос о том, писали ли они на самом деле на эту и другие темы, имеющие отношение к медицине, и сейчас остается предметом научных дебатов, поскольку сохранившиеся сведения о женщинах-писательницах и их произведениях немногочисленны и спорны. Но несмотря на трудность идентификации отдельных авторов и их текстов, ясно, что традиции признания авторитета женщин в области косметики Средневековью в наследство оставила еще поздняя Античность. Знаменитый врач Гален[17], чей авторитет в Средние века был непоколебим, признавал экспертами в области косметики нескольких женщин, включая некую Клеопатру, которую кроме него упоминают и другие медицинские источники, начиная со II века н. э.

Кем на самом деле была эта женщина и какие именно медицинские и косметологические труды она написала, неизвестно до сих пор, но в Раннем Средневековье она считалась авторитетной фигурой в медицинских вопросах, касающихся женщин. А по прошествии некоторого времени ее стали отождествлять с самой известной дамой, носившей это имя – египетской царицей Клеопатрой VII (69–30 гг. до н. э.), той самой, что обольстила Цезаря и Антония. Ей приписывали латинский трактат по гинекологии, известный в двух вариантах, и несколько других текстов, которые пользовались большой популярностью, в том числе и благодаря имени их предполагаемой создательницы.

Антоний и Клеопатра, «Злоключения благородных мужей и дам» Боккаччо, манускрипт 1479–1480 гг., Фландрия.

Во время Раннего Средневековья в Европе имя Клеопатры как автора было связано только с гинекологией, но арабская традиция приписывала ей также косметологический трактат – Абу Марван Ибн Зухр[18] ссылался на нее как на источник его косметических рецептов, а Куста ибн Лука[19] писал, что использовал ее работу, «посвященную увеличению женской красоты», в своих трудах по медицине и косметологии. К первой половине XV века много упоминаний, связывающих Клеопатру с косметологическим трактатом, появляется и в европейской научной литературе – видимо, после перевода на латынь ссылавшихся на нее арабских текстов.

Между тем среди манускриптов XII века действительно сохранился в единственном экземпляре весьма значительный труд, состоящий из сборника рецептов по гинекологическим вопросам, за которым следует раздел косметических рецептов по украшению женской груди, лица, рук и ног и улучшению запаха тела с помощью духов. Автором этого труда значится некая Метродора, и судя по всему, манускрипт является копией, а оригинал был написан в позднюю Античность или Раннее Средневековье. Один из рецептов, посвященных уходу за лицом, автор текста опять же приписывает египетской царице Клеопатре.

Более того, гинекологическая часть трактата Метродоры очень напоминает тот самый, сохранившийся в двух вариантах латинский текст поздней Античности или Раннего Средневековья о женских болезнях “De passionibus mulierum”, который в Средние века приписывали Клеопатре. Поэтому неудивительно, что постепенно все эти реальные и выдуманные Клеопатры: 1) та, на которую ссылаются греческие и арабские врачи, 2) та, что была автором труда по гинекологии “De passionibus mulierum”, 3) та, которую подозревали скрывающейся под именем Метродоры – слились в одну и превратились в еще одно лицо царицы Клеопатры, прославленной умом и красотой. Почему бы такой женщине и не написать труды по косметологии и гинекологии?

В Новое время о том, что царица Клеопатра могла быть автором такого научного труда, постепенно забыли, но традиция считать ее экспертом по красоте сохранилась и оказалась настолько живучей, что не исчезла даже по сей день. Кто из современных женщин ни разу не видел рецептов молочной ванны Клеопатры, кремов Клеопатры и прочих средств для улучшения внешности, приписываемых легендарной царице?

<p>Тротула</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология