Чума на его голову (СИ)

– Санька еще даже из дома не уехала, Сереж. Откуда здесь взяться чашкам и чайнику? Это ее первая попытка жить самостоятельно. Всё постепенно приобретётся. Кстати, Сашуль, помнишь, что у нас хранятся многие вещи, принадлежавшие твоим родителям?

– Угу. Но я пока не буду их забирать. Вот когда у меня появится свой дом... и я уеду от вас по-настоящему...

– Правильно, дорогая, когда встретишь своего человека и выйдешь замуж, – тихо закончила Людмила, погладив меня по плечу. – А в нашем конкретном случае требуется лишь немного оживить эту жилплощадь. Я привезла блокнот и ручку, сейчас быстро составлю список.

Гадарова просто чрезвычайно обожала составлять списки, и мы, ее близкие, об этом знали. Потому переглянулись с Сергеем понимающими улыбками: Людмила взяла инициативу в свои руки и уже не отступится. Меня сей факт очень и очень устраивал.

Я пока не знала, чем именно станет для меня эта квартира. Уютным гнездышком, к которому я в скором времени привыкну и не захочу менять ни на что другое? Или останется, как и сейчас, чужими холодными стенами, безразличными к моей судьбе. Или же превратится в еще одно убежище, вроде того чулана, где я пряталась от грозы? Хотя, если подумать, от чего мне нужно прятаться?

Или правильнее спросить: от кого?

Копать глубоко в поисках ответа не пришлось. Демид. Вот чей облик мгновенно возник перед глазами, стоило сформулировать этот вопрос.

***

Обустройство квартиры заняло почти целую неделю, так как ездить по магазинам удавалось лишь после того, как заканчивалась моя работа. Я пребывала в тихом шоке, осознав, сколько, оказывается, всего нужно, чтобы обеспечить самые простые потребности и то, без чего не смогу обойтись в повседневной жизни. Даже о постельном белье и полотенцах я не задумывалась, а Людмила ни слова не хотела слышать о том, чтобы оставить на окнах ужасные, наводящие тоску жалюзи.

– Это квартира, а не офис. Заедем в «Тюлевик» и подберем что-то воздушное и яркое, чтобы оживить скучные серые обои, – записывала она новый пункт в своем блокноте и тут же дополнительный подпункт. – И у кровати коврик не помешает. Такой, знаешь, с длинным ворсом, чтобы ноги утопали. И непременно с веселенькой расцветкой.

Все эти хлопоты в целом несли позитив и отвлекали мысли от кое-каких других проблем. Артем был слишком занят и ни во что не вмешивался. Гадаровы старшие светились довольством, потому что ощущали причастность к моей жизни, а я была им за это бескрайне благодарна. Общее дело сблизило нас еще больше. Так что к тому времени, когда наступил день переезда, они уже с этим смирились.

Я целенаправленно на стала забирать все свои вещи из их дома, лишь самые необходимые и повседневные. И Сергей, обратив на это внимание, только лукаво улыбнулся:

– Значит, Сашуль, уезжаешь не насовсем, но явно хочешь от чего-то убежать.

В ответ лишь качнула головой и ловко сменила тему, надеясь, что глава семейства не догадается – от чего именно.

Артем в моей квартире появился в середине следующей недели. Без предупреждения, но с бутылкой вина. И напросился на ужин. Согласилась с радостью, всё же принимать пищу одной было для меня еще в новинку.

Пока я крутилась, нарезая салат и обжаривая стейки, Артем, сидя за барной стойкой, внимательно наблюдал за процессом и рассказывал о новом деле, из-за которого основательно выпал из жизни семьи. А после того, как мы покушали, поднял разговор о Демиде:

– Кажется, там всё очень и очень серьезно. Братишка держит этого отморозка Чернова мертвой хваткой.

– Я знаю, – кивнула, соглашаясь. – Видела в новостях.

Репортаж был снят в зале суда. Камера сначала показала Чернова, сидящего за решеткой с надменным видом, а чуть позже Демида, покидающего заседание. От комментариев он отказался и прошел мимо телевизионщиков, не проронив ни слова. Вид у него был напряженный, и очень усталый.

– Демид ни разу не проиграл ни одного дела, из-за этого просто нарасхват. А такая напряженная умственная работа отнимает и физическую энергию. Даже домой позвонить не успевает, поэтому еще не в курсе твоего бегства. Будем надеяться, что он останется в счастливом неведении до окончания процесса.

– Не начинай, – возразила сдержанно, пререкаться не хотелось. День был тяжелым у обоих. – Это не было бегством, да и к Демиду не имеет никакого отношения.

– Да я и не начинаю, а просто сообщаю тебе, что путь открыт, – пожал плечами Гадаров младший. – Брат еще никогда так долго не отсутствовал. Подозреваю, это связано с процессом, или, как вариант, угрозы преступников не так невинны и голословны, как он говорил нам до этого. Пожалуй, второй вариант более жизнеспособен, потому что Демид привык всегда и всё брать на себя, чтобы не подвергать риску семью.

– Ты серьезно? – от ужаса тело сковал озноб. – Он же говорил, что это самое обычное дело, и нет причин волноваться.

– Боюсь, что есть. В последних статьях, что я смотрел, полно сведений о прошлом этого Чёрта Чернова и его сообщников.