Читаем Чук и Гек полностью

В комнату вошёл Тимур – и разгневанный Георгий стукнул кулаком по столу. Но следом за Тимуром вошли Ольга и Женя.

– Тише! – сказала Ольга. – Ни кричать, ни стучать не надо. Тимур не виноват. Виноваты вы, да и я тоже.

– Да, – подхватила Женя, – вы на него не кричите. Оля, ты до стола не дотрагивайся. Вон этот револьвер у них очень громко стреляет.

Георгий посмотрел на Женю, потом на револьвер, на отбитую ручку глиняной пепельницы. Он что-то начинает понимать, он догадывается, и он спрашивает:

– Так это тогда ночью здесь была ты, Женя?

– Да, это была я. Оля, расскажи человеку всё толком, а мы возьмём керосин, тряпку и пойдём чистить машину.

На следующий день, когда Ольга сидела на террасе, через калитку прошёл командир. Он шагал твёрдо, уверенно, как будто бы шёл к себе домой, и удивлённая Ольга поднялась ему навстречу. Перед ней в форме капитана танковых войск стоял Георгий.

– Это что же? – тихо спросила Ольга. – Это опять… новая роль оперы?

– Нет, – отвечал Георгий. – Я на минуту зашёл проститься. Это не новая роль, а просто новая форма.

– Это, – показывая на петлицы и чуть покраснев, спросила Ольга, – то самое?.. «Мы бьём через железо и бетон прямо в сердце»?

– Да, то самое. Спойте мне и сыграйте, Оля, что-нибудь на дальнюю путь-дорогу.

Он сел. Ольга взяла аккордеон:

…Лётчики-пилоты! Бомбы-пулемёты!Вот и улетели в дальний путь.Вы когда вернётесь?Я не знаю, скоро ли,Только возвращайтесь… хоть когда-нибудь.Гей! Да где б вы ни были,На земле, на небе ли,Над чужими ль странами —Два крыла,Крылья краснозвёздные,Милые и грозные,Жду я вас по-прежнему,Как ждала.

Вот, – сказала она. – Но это всё про лётчиков, о танкистах я такой хорошей песни не знаю.

– Ничего, – попросил Георгий, – а вы найдите мне и без песни хорошее слово.

Ольга задумалась, и, отыскивая нужное хорошее слово, она притихла, внимательно поглядывая на его серые и уже не смеющиеся глаза.

Женя, Тимур и Таня были в саду.

– Слушайте, – предложила Женя, – Георгий сейчас уезжает. Давайте соберём ему на проводы всю команду. Давайте грохнем по форме номер один позывной сигнал общий. То-то будет переполоху!

– Не надо, – отказался Тимур.

– Почему?

– Не надо! Мы других так никого не провожали.

– Ну, не надо так не надо, – согласилась Женя. – Вы тут посидите, я пойду воды напиться.

Она ушла, а Таня рассмеялась.

– Ты чего? – не понял Тимур.

Таня рассмеялась ещё громче.

– Ну и молодец, ну и хитра у нас Женька! «Я пойду воды напиться»!

– Внимание! – раздался с чердака звонкий, торжествую щий голос Жени. – Подаю по форме номер один позывной сигнал общий.

– Сумасшедшая! – подскочил Тимур. – Да сейчас сюда примчится сто человек! Что ты делаешь?

Но уже закрутилось, заскрипело тяжёлое колесо, вздрогнули, задёргались провода: «Три – стоп», «три – стоп», остановка! И загремели под крышами сараев, в чуланах, в курятниках сигнальные звонки, трещотки, бутылки, жестянки. Сто не сто, а не меньше пятидесяти ребят быстро мчались на зов знакомого сигнала.

– Оля, – ворвалась Женя на террасу, – мы пойдём провожать тоже! Нас много. Выгляни в окошко.

– Эге, – отдёргивая занавеску, удивился Георгий. – Да у вас команда большая. Её можно погрузить в эшелон и отправить на фронт.

– Нельзя!.. – вздохнула, повторяя слова Тимура, Женя. – Крепко-накрепко всем начальникам и командирам приказано гнать оттуда нашего брата по шее. А жаль! Я бы и то куда-нибудь там… в бой, в атаку. Пулемёты на линию огня!.. Пер-р-вая!

– Пер-р-вая… ты на свете хвастунишка и атаман! – передразнила её Ольга, и, перекидывая через плечо ремень аккордеона, она сказала: – Ну что ж, если провожать, так провожать с музыкой.

Они вышли на улицу. Ольга играла на аккордеоне. Потом ударили склянки, жестянки, бутылки, палки – это вырвался вперёд самодельный оркестр, и грянула песня.

Они шли по зелёным улицам, обрастая все новыми и новыми провожающими.

Сначала посторонние люди не понимали: почему шум, гром, визг? О чём и к чему песня? Но, разобравшись, они улыбались и кто про себя, а кто вслух желали Георгию счастливого пути.

Когда они подходили к платформе, мимо станции, не останавливаясь, проходил военный эшелон.

В первых вагонах были красноармейцы. Им замахали руками, закричали. Потом пошли открытые платформы с повозками, над которыми торчал целый лес зелёных оглобель. Потом – вагоны с конями. Кони мотали мордами, жевали сено. И им тоже закричали «ура». Наконец промелькнула платформа, на которой лежало что-то большое, угловатое, тщательно укутанное серым брезентом. Тут же, покачиваясь на ходу поезда, стоял часовой.

Эшелон исчез, подошёл поезд. И Тимур попрощался с дядей.

К Георгию подошла Ольга.

– Ну, до свиданья! – сказала она. – И может быть, надолго?

Он покачал головой и пожал ей руку:

– Не знаю… Как судьба!

Гудок, шум, гром оглушительного оркестра. Поезд ушёл.

Перейти на страницу:

Все книги серии А. П. Гайдар. Сборники

Похожие книги

Ада, или Отрада
Ада, или Отрада

«Ада, или Отрада» (1969) – вершинное достижение Владимира Набокова (1899–1977), самый большой и значительный из его романов, в котором отразился полувековой литературный и научный опыт двуязычного писателя. Написанный в форме семейной хроники, охватывающей полтора столетия и длинный ряд персонажей, он представляет собой, возможно, самую необычную историю любви из когда‑либо изложенных на каком‑либо языке. «Трагические разлуки, безрассудные свидания и упоительный финал на десятой декаде» космополитического существования двух главных героев, Вана и Ады, протекают на фоне эпохальных событий, происходящих на далекой Антитерре, постепенно обретающей земные черты, преломленные магическим кристаллом писателя.Роман публикуется в новом переводе, подготовленном Андреем Бабиковым, с комментариями переводчика.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века
Ада, или Радости страсти
Ада, или Радости страсти

Создававшийся в течение десяти лет и изданный в США в 1969 году роман Владимира Набокова «Ада, или Радости страсти» по выходе в свет снискал скандальную славу «эротического бестселлера» и удостоился полярных отзывов со стороны тогдашних литературных критиков; репутация одной из самых неоднозначных набоковских книг сопутствует ему и по сей день. Играя с повествовательными канонами сразу нескольких жанров (от семейной хроники толстовского типа до научно-фантастического романа), Набоков создал едва ли не самое сложное из своих произведений, ставшее квинтэссенцией его прежних тем и творческих приемов и рассчитанное на весьма искушенного в литературе, даже элитарного читателя. История ослепительной, всепоглощающей, запретной страсти, вспыхнувшей между главными героями, Адой и Ваном, в отрочестве и пронесенной через десятилетия тайных встреч, вынужденных разлук, измен и воссоединений, превращается под пером Набокова в многоплановое исследование возможностей сознания, свойств памяти и природы Времени.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века