Чудозавр

К завтраку Антея опоздала. А без нее за столом вышло происшествие: Роберт совершенно спокойно вылил на платьице Ягненка целую ложку варенья, так что Ягненка пришлось всего мыть. Конечно, такой поступок был совсем не красив, но он, во-первых, доставил очень большое удовольствие Ягненку, который больше всего на свете любил перемазаться в чем-нибудь липком, и, во-вторых, отвлек внимание Марты, так что вся компания могла улизнуть к песчаным ямам без Ягненка.

Когда все прибежали в яму, запыхавшаяся Антея поспешила сказать:

— Вот что я вам предложу: давайте придумывать желания по очереди. Только никто не должен говорить своего желания Чудозавру, если другим оно не понравится. Идет?

— А кто первый будет придумывать? — спросил осторожный Роберт.

— Я, если вы ничего не имеете против, — отвечала Антея. — И я уже думала и придумала — крылья!

Наступило молчание. Другим хотелось бы что-нибудь возразить, но было трудно, потому что при слове «крылья» все почувствовали радостное возбуждение.

— Это не такая уж дрянь, — великодушно одобрил Кирилл. А Роберт добавил:

— Право, Пантера, ты совсем не так глупа, как порой кажешься.

— Это будет прелесть как хорошо! — воскликнула Джейн. — Мы будем летать, словно во сне.

Чудозавра вскоре нашли, и Антея тотчас же объявила ему:

— Я хочу, чтобы у нас появились крылья и мы стали бы летать, как птицы!

Чудозавр надулся, затем выпустил воздух, и в ту же минуту каждый из детей почувствовал какое-то странное ощущение на своих плечах: там стало как-то тяжело и вместе с тем легко. Чудозавр склонил голову набок и заворочал глазами, поглядывая на детей.

— Не такая уж дрянь! — оценил он. — Хотя, право, Роберт, ты совсем не такой ангел, как кажешься.

Мальчики едва не покраснели.

Крылья были большие и гораздо более красивые, чем вы можете себе вообразить: гладкие, мягкие, перышко к перышку и переливались всеми цветами радуги.

— Ох, как хорошо! А можем ли мы летать? — выдала нетерпение Джейн, беспокойно переступая с ноги на ногу.

— Осторожнее, ты мне на крылья наступаешь, — остановил ее Кирилл.

— А это больно? — спросила Антея с любопытством. Но никто ей не ответил, так как Роберт в это время распустил крылья, подпрыгнул и стал медленно подниматься в воздух. Вид у него был не очень красивый: к крыльям плохо шли его курточка и короткие штанишки, а особенно башмаки, которые как-то нелепо болтались в воздухе и казались огромными и неуклюжими. Но остальным недосуг было обращать внимание на его внешний вид, да и на свой тоже. Они распустили крылья, вспорхнули и полетели.

Конечно, вы знаете, как приятно летать. Каждый видел во сне, что он летает. И это было так легко и просто, только вот потом трудно припомнить, как именно это делается.

Дети, все четверо, отделившись от земли, плавно реяли над нею, свежий ветерок струился и мягко обвевал их лица. Крылья, когда их расправишь, были такие большие, что приходилось держаться друг от друга поодаль, чтобы не мешать полету. Но таким пустякам легко обучаешься.

Ни в одном словаре нет таких слов, которыми можно было бы передать, что человек чувствует, когда он летает. Я уж лучше не стану и пытаться передать это удивительное ощущение. Скажу только, что, когда смотришь на поля и леса не с земли, а сверху, то они становятся похожи на географическую карту, но без тех нелепых красот, что бывают на бумаге. А здесь вы видите живые краски самой природы: яркую зелень лугов, покрытые зрелым хлебом желтые поля, переливающиеся под ветром, как волны, леса, освещенные солнцем. Из всех приключений этот полет над землею больше всего был похож на какое-то волшебство. Легко помахивая своими радужными крыльями, дети плавали между зеленью лугов и темно-голубым небом.

Пролетев над железной дорогой, по которой бежали поезда, над широкой рекой, где скользили парусные суда и пароходы, и над шумным городом Рочестером, дети спустились ниже и вдруг поняли, что им очень хочется есть. Странно, что голод они почувствовали как раз в тот момент, когда пролетали над большим фруктовым садом, где были видны спелые сливы.

— Да, конечно! — сказал вдруг Кирилл, хотя до сих пор никто не говорил ему ни слова. — А кража все-таки кража, даже если у тебя есть крылья.

— Ты вправду так думаешь? — отозвалась ему Джейн. — Если у нас есть крылья, значит, мы птицы. А если птицы нарушают заповеди, на это никто не обращает внимания. Ну, быть может, и обращают, а все-таки никто их не бранит и в тюрьму их не сажают.

Опуститься и сесть на деревья было не так-то легко: крылья были очень велики. Но кое-как дети устроились, а сливы и в правду оказались превкусными.

Летуны успели уже съесть немало слив, как вдруг в саду показался толстый человек с палкой, бежавший прямо туда, где они сидели. По всем признакам это был хозяин. Завидев его, дети вспорхнули с веток.