Чудовища не ошибаются

Узнал о моём разговоре с Юрьевским? Так он же сам меня ему «сватал». Наверное, дело в другом… но в чём?

Щёлкнула кнопка блокировки двери изнутри. И только я хотела спросить, зачем, как Влад схватил меня за подбородок, приподнял голову — и поцеловал, жадно и немного грубо.

Или много. Он никогда раньше не терзал так мои губы, не кусал их так, словно прокусить пытался…

Оторвался от меня, подтолкнул к дивану. Я сделала шаг — и почти свалилась лицом в подушки, когда Влад начал лихорадочно задирать мне юбку.

Что-то случилось… Поэтому он хочет спустить пар. Плохо, конечно, что посреди рабочего дня и не в обед — кто угодно может прийти в приёмную. Но я всё равно собираюсь увольняться… Плевать.

Колготки были спущены вниз резким движением вместе с трусами. Слишком резким… мне даже стало немножко больно.

Я хотела чуть раздвинуть ноги, но Влад не дал. Хлопнул меня по ягодице — сильно, гораздо сильнее, чем вчера, — и прохрипел с такой злостью, что стало страшно:

— На всё готова, да? Как ты вчера сказала — на любое неприличное, что я захочу сделать? Да, Лесь?

Что же с ним такое, господи?

— Конечно, на всё, — ответила, пытаясь, чтобы мой голос звучал спокойно. — Делай, что хочешь.

— Даже это?

Я вскрикнула, почувствовав, как он грубо ввёл в меня палец… но совсем не туда, куда следовало бы, а в попу. Задвигал им так неистово, что у меня слёзы брызнули из глаз. Но не от удовольствия — от боли.

— Что, Лесь? Разрешишь трахнуть себя в задницу? — он толкнулся в меня вторым пальцем, и я зашипела, попыталась отодвинуться — но вместо этого насадилась на его пальцы ещё сильнее. — Необычные вкусы у меня, понимаешь… Разве я делал что-то необычное, Леся? Разве я причинял тебе боль? За что ты так?!

Я не могла говорить, только хрипела, пытаясь отползти прочь от его мучающих меня пальцев. И всхлипнула, когда Разумовский наконец вынул их, хлопнул меня по ягодице, потом по другой…

— Больно… — прошептала я, вытирая слёзы с глаз. — Влад, мне больно…

Он вздохнул, положил ладони мне на попу, которая уже начинала гореть, легко погладил…

— Я всё равно хочу тебя, — шепнул с таким отчаянием, словно это было преступлением. — Ненавижу, но хочу.

— Нена… — начала я, но не договорила, услышав треск разрываемой упаковки от презерватива. Попыталась вскочить с дивана, но не успела.

Влад входил в моё тело медленно, поминутно смачивая ладонь и пытаясь облегчить себе вход в сухое лоно. Но только когда он начал массировать мне клитор, я наконец смогла расслабиться — и впустила его в себя.

— Какая же ты невероятная… — шептал он, почти сразу начиная вколачиваться в меня с бешеной скоростью. От каждого движения я подавалась вперёд и тёрлась сосками, ставшими невероятно чувствительными, об обивку дивана. — Я не хочу, чтобы тебя трахали другие мужики, Леся. Если тебе так нужны деньги, я готов платить. Сколько ты хочешь, Леся?

Мышцы словно одеревенели, когда я услышала эти слова. Я не понимала, с чего он всё это взял. Какие другие мужики? Какие деньги?!

— Леся… — простонал Разумовский, размашисто вошёл в меня в последний раз — и содрогнулся, дрожа всем телом. Кажется, он получил своё удовольствие…

Но я — нет. После его слов я ни о чём больше не могла думать. И как только Влад перестал дрожать, я осторожно отползла от него, встала, надела бельё, колготки, поправила юбку.

И только потом взглянула на своего… бывшего босса.

На его висках и над верхней губой блестели капельки пота. Мне очень хотелось слизнуть их…

Глупая, глупая Леся.

— Значит, вы хотите платить мне за секс? — спросила я тихо, и вздрогнула от пронзившей тело боли, когда Влад кивнул.

— Да. Я не желаю делиться тобой, Леся. Ни с кем. Если тебе так нужны деньги, я готов… Сколько?

Он будто выталкивал из себя слова. И я — тоже.

— Деньги да, нужны. Но… не настолько. Я увольняюсь.

Я развернулась и пошла к выходу. Влад кинулся за мной, на ходу пытаясь натянуть штаны, и я бы непременно съязвила по этому поводу, если бы мне не было так больно.

— Леся!

— Не нужно меня провожать. Я прекрасно знаю, где выход.

И пока Разумовский боролся с ремнём, я выскочила в приёмную, быстро переобулась, схватила свою сумку и куртку — и ринулась прочь из офиса.

Я так и не поняла, почему он решил, будто я готова спать за деньги с кем угодно. Но, по правде говоря, я и не хотела этого понимать.

Грязь, какая грязь… он словно вымазал меня в ней. Не хочу даже думать, не хочу прикасаться, не желаю рассуждать.

Я бежала к выходу из офиса, а следом за мной, наступая мне на пятки, шагали две мои неразлучные подружки.

Я хорошо знаю их имена… Вот уже четыре года они мои постоянные спутницы.

Отчаяние и безнадёжность…

Домой я пошла не сразу, какое-то время сидела в сквере под окнами. Во-первых, у меня немного болела попа, да и между ног чуть саднило, поэтому я странновато ходила — в раскоряку. Боялась, что родители заметят…

А во-вторых, рабочий день ещё не закончился — да он ещё толком и не начинался — и если бы я появилась дома настолько рано, это вызвало бы вопросы, на которые у меня не имелось ответов.