Чудовища были добры ко мне

Она надела диадему, освобождая руки. Легко соскользнула на пол — ноги по щиколотку утонули в ворсе роскошного, от стены до стены, ковра. Напротив стоял ларь: окованный по углам бронзой, с плоской крышкой. Кресло с атласным набивным сиденьем. Туалетный столик у окна. Темно-розовый палисандр, гнутые ножки, резьба, выдвижные ящички…

Зеркало!

Эльза шагнула ближе, наклонилась над блестящим озерцом. Струп на щеке окончательно засох и затвердел. День-другой, и корка начнет отслаиваться. Девушка тихонько вздохнула. Светлая Иштар, почему ты не пожелала вернуть мне первозданный облик? Поскупилась? «Опомнись! — вскрикнула другая, благоразумная Эльза. — Вознеси хвалу богине! Неблагодарная…» Сивилла зашептала слова молитвы, а взгляд все не мог оторваться от шкатулок и коробочек, ларчиков и флаконов. В конце концов Эльза не удержалась и дрожащими пальцами открыла ближайшую шкатулку — черепаховую, с инкрустацией перламутром. Внутри лежал роскошный гребень, тоже черепаховый, и уйма ножничек, пилочек и щипчиков. Какая красота! Подобный набор был у Катрины — подарок ее ухажера. Но тот — предмет тихой зависти Эльзы — рядом с этим чудом выглядел, как портовая замарашка рядом со знатной дамой, приехавшей на бал.

Что здесь еще?

Мази и притирания. Кремы и ароматические смолы. Белила и румяна, пудра и эссенции. Духи — сирень, гиацинт, сандал, гвоздика, мускат… Старый приятель — солнечный луч — играючи мазнул Эльзу по лицу, и она опомнилась. Окно! Сивилла так резко отдернула занавеску, что едва не сорвала ее, и жадно прильнула к холодному стеклу. На миг она ослепла. Весь мир снаружи был пронизан светом. Это небеса! Небеса! На глазах выступили слезы, и сквозь них сияла радуга. Чувствуя, как сердце трепещет в груди, Эльза приложила ладонь козырьком ко лбу, защищая глаза…

Да, небо. Да, солнце.

Внизу, под небом и солнцем, уходили к горизонту заснеженные поля. Перелески, черные склоны гор. Хаотичная россыпь предместий. Зубцы городской стены. Нагромождение крыш — местами из-под снега блестит красная чешуя черепицы. Из печных труб, подпирая облака, растет лес столбов дыма. Редкое для зимы затишье, ни ветерка… Перед Эльзой раскинулся Тер-Тесет. По левую руку высилась еще одна стена, отсекая город от дворца. Вдоль гребня ходили караульные с алебардами. Под их бдительной защитой дремали башни и башенки, галереи и крыши дворцовых палат. Вряд ли король Тер-Тесета, при всем его благочестии, уступил светлой Иштар собственный дворец…

Вспомнив о своей наготе, Эльза отшатнулась от окна. Одно дело — разгуливать нагишом в раю. И совсем другое — в чужих покоях. Ну, как сейчас войдут стражники? Слуги? Сам король?! Судорожные мысли о том, что же все-таки произошло в спальне принца, девушка отчаянным усилием загнала поглубже. Она обнаружила, что вся покрылась «гусиной кожей». В спальне было прохладно. До сих пор, охвачена лихорадочным возбуждением, уверенная, что попала на небеса, сивилла холода не ощущала.

«Где моя одежда?»

Помнишь, как тебе хотелось по нужде? — услужливо подсказала язва-память. Прямо сил терпеть не было. Но ты же не могла сказать об этом королю, верно? Полагаю, ты грохнулась в обморок — и наверняка обмочилась. Твою одежду выбросили, замарашка…

Эльза кинулась к ларю, в надежде отыскать какое-нибудь платье. Одновременно с этим отворилась дверь за ее спиной. Завизжав, Эльза метнулась к кровати. Казалось, одеяло вдруг ожило и само намоталось на сивиллу. Со стороны она походила на кокон, в верхней части которого испуганно блестели два глаза. В дверях обнаружилась миловидная девица в скромном платье и чепце. Потупившись, она присела в реверансе, ожидая приказаний. Следом в спальню проскользнула вторая девица — сестра-близнец первой. Ошалевшая Эльза ждала явления третьей близняшки, но служанки, похоже, закончились.

— Кто вы такие?!

Девицы поднесли ладони к лицу, изобразили двух выброшенных на берег рыб, беззвучно разевая рты — и виновато развели руками.

— Вы немые?!

Девицы кивнули.

Хорошо хоть, не глухие! Эльза собралась было потребовать одежду, но за дверью громыхнули тяжелые шаги, и слова застряли у сивиллы в горле.

— Кто там?!

Служанки посторонились. В дверь протиснулись два лысых здоровяка. Неясно, чего в них было больше — мышц или жира. Над поясами колыхались дородные животы, зато кожа на плечах и руках едва не лопалась от вздутых мускулов. Пыхтя и отдуваясь, здоровяки втащили в спальню лохань с водой, от которой шел пар, и удалились. Девицы захлопотали, откуда-то объявился кувшин с «птичьим» горлом, губки, мыльная паста. Эльза и моргнуть не успела, как оказалась в лохани, а ее уже намыливали и терли губками. Первая служанка попыталась снять диадему…

— Нет! — Эльза вцепилась в украшение. — Не тронь!

Служанки закивали, и Эльза успокоилась. Блаженно закрыла глаза, отдавшись во власть хлопотавших вокруг нее близняшек. Рука с диадемой, зажатой в пальцах, свешивалась наружу, за край лохани. «Только бы не заснуть! Еще выроню ненароком…» Вряд ли, успокоила она себя. Вон, у принца в обморок упала, а не выпустила…

Размен!