Чудовищ нет

– Вы внимания на него не обращайте. Я уж успел выслушать о том, какова была раньше армия и какая никудышная противу нее нынешняя. А вы что-то бледны, Иван Иванович… Что так? Дурно спали?

– Да, никак не мог уснуть, – сознался Рязанов. – На свежем воздухе взбодрюсь! Ну, не пора ли ехать? Или ждем кого?

– То-то что ждем, – усмехнулся штабс-капитан. – Господин Армалинский с нами попросился.

– Вот те на! Ему-то зачем?

– Проявил интерес как естествоиспытатель, я не мог отказать. Обещал, что мешать не будет.

– А что же Каратыгин?

– Каратыгин-то? Не поверите, но смолчал. Мне так даже показалось, что он Армалинского малость побаивается.

– Что ж, пусть едет… Так вот он, кстати говоря.

Илья Ильич Армалинский, в клетчатой одежде и с ружьем на плече, в самом деле подъезжал к просеке. В седле он держался как-то боком, но довольно уверенно.

– Утро доброе, – сказал он, приблизившись и глядя на всех сквозь пенсне. – Je vous ai manqu?[22] Вы не поверите, господа, кто со мною сейчас желал на охоту ехать.

– Кто же? – осведомился Шкирятов.

– Арап Моисей! Я, понимаете ли, собираюсь, а он рукою на ружье кажет и себя в грудь пальцем тычет – со мною, дескать, просится. И старательно выговаривает: «Ы! Ы!» Еле угомонился. А вы, господин Рязанов, – обернулся «рамоли» к Ивану Ивановичу, – не обессудьте, Никитка мой, за которым вы посылали, убоялся ехать… Но объяснил мне, где медведя-то видал, со всей возможной точностью объяснил.

– Да там и мои мужики будут, – сообщил Каратыгин. – Антипка да Осип, им Никитка всю экспедицию детально обсказал. Верно, дожидаются уже.

– Я, барин, тута! – отозвался Осип. – При собаках!

– А, верно… и не приметил тебя, черта… Что же, Антипка один пошел?!

– Один, чего ему бояться…

– Вот и хорошо, – сказал Рязанов, несколько разозленный появлением Армалинского. – Если никто более не изъявит желания принять участие в убиении зверя, мы, наверное, можем отправляться.

Кони трусили по малоезженой дороге, заросшей мелкой травой, с лужами, покрытыми ряскою. Каратыгин ехал последним, со своими мужиками и собаками; Армалинский, словно чувствуя вину, держался подле него, а штабс-капитан и Иван Иванович Рязанов оторвались от остальных шагов на полета вперед. Шкирятов добыл откуда-то еще одно яблоко и грыз его, посматривая по сторонам.

– Ружье у Афанасия Адамыча взяли? – спросил он.

Рязанов кивнул.

– Напрасно. У Миклашевского ружья хороши, да хозяин у них ленив. Пауков хоть из стволов выгнали?

– Зачем вы меня дразните, господин штабс-капитан? – улыбнулся Рязанов. – Вычищено ружье, смазано, я еще с вечера Трофимычу сказал.

– Скушный вы, вот что, Иван Иваныч, – сделал мину Шкирятов и выбросил яблоко в заросли орешника. – Тьфу, пропасть, кислятина какая!

– Это вы про меня или про яблоко только что сказали?

– Да и про вас тоже. Что-то случилось? На охоту с таким дурным настроением не ездят.

– Вы это вон господину Каратыгину посоветуйте.

– Что мне Каратыгин… А вы, право слово, скушный. Охота же! Что еще надобно мужчине в расцвете сил?!

– Я бы мог вам очень длинный список надобностей привести, господин Шкирятов, но только насчет охоты спорить не стану. А это еще кто, позвольте спросить?!

Картина в самом деле была презанятная: навстречу охотникам ехал на низенькой мохнатой лошадке рыжеватой масти самый настоящий священнослужитель – такой же пузатый и низенький, как и его лошадь, с причесанной бородою и длинными волосами. Внешности священника никак не подходило охотничье ружье, закинутое за спину.

– Да это же отец Савва! – воскликнул Армалинский. – Здравствуйте, батюшка!

– Не имею чести быть представлен, – шепнул штабс-капитану Иван Иванович.

– Тот подождал, покамест отец Савва подъедет ближе, и проделал все сообразно правилам.

– Наслышан о вашем приезде, – осторожно сказал отец Савва густым красивым голосом.

– Вы, верно, тоже охотник? – спросил Рязанов, злясь на себя самого. Вот ведь незадача, говорил же ему Армалинский «порасспросить попа», а он и забыл! Придется разве что после охоты…

– Имею такой грех. Потому, услыхав о вашей экспедиции, не мог не присоединиться.

– Прямо крестный ход получается, – ворчливо сказал Каратыгин. – Токмо хоругвей не хватает да баб богомольных… Хороша же вышла охота!

– Оставьте, господин Каратыгин, – вступился за попа Шкирятов. – Я наслышан, что отец Савва охотник сведущий и умелый, к тому же помощь господня нам будет совсем не лишней!