Чудотворец (сценарий)

Фотэрингей. Мне кажется, и сейчас это не очень-то получилось бы. Я могу делать другое — просто чудеса, старомодные чудеса, вроде магии; ну там исцелять или могу заставить появляться и исчезать всякие предметы и животных, переносить людей и вещи куда угодно. И превращать одно в другое. Это все я могу. Никогда и не знал за собой такого, но вот, оказывается, могу.

Григсби (не спуская с него глаз). Однако влиять на чувства и поступки людей не можете?

Фотэрингей. Видимо, не могу.

Григсби. А пробовали?

Фотэрингей (уклончиво). Ничего не вышло.

Григсби. Ну-ка, ну-ка, расскажите.

Фотэрингей. Просто я хотел, чтобы один человек изменил свои чувства ко мне. Ерунда. Не стоит об этом и говорить.

Григсби. В этом замешана женщина? Тогда молчок. Эта область меня не интересует. Поговорим лучше о вещах серьезных, мистер Фотэрингей. Я хочу сделать вам деловое предложение. Так вот. Так вот… Даже если, как я понимаю, не в вашей власти доставлять людей приходить к нам и покупать, у вас есть другие преимущества. Работоспособность. Высокое качество обслуживания. Например, вы могли бы наводить порядок в наших магазинах, открывать их по утрам, доставлять на места покупки… И все это с помощью чуда. Но как? Вам это не приходило в голову? Все очень просто. Я думал о том, как вы вчера привели в порядок свой отдел. Такая уж у меня привычка — обдумываю все ночью перед рассветом. Никто и не подозревает о напряженности моей умственной жизни. Огромная сосредоточенность. Только представьте себе! «Григсби, Блотт и Фотэрингей — Чудеса мануфактуры». Само собой разумеется, вы должны подписать обязательство, что будете использовать ваш дар исключительно для нашего предприятия. Никаких чудес на стороне. Вы меня понимаете, мистер Фотэрингей?

Фотэрингей. Да, но…

Григсби. Я все продумал. Все рассчитал. В первый год мы могли бы гарантировать вам доход в три тысячи — три тысячи фунтов стерлингов! Нет такого конкурента, которого бы мы не обскакали, хотя бы по обороту и доходности. Мы будем торговать по всему западному побережью, по всей Англии. При таких преимуществах для нас нет невозможного. Хотите, назовите меня мечтателем, мистер Фотэрингей. Но поверьте, настоящий делец всегда немного мечтатель. Поэзия торговли! Я уже вижу, как капитал Григсби, Блотта и Фотэрингея превращается в миллионы, как мы проникаем во все уголки земного шара.

Фотэрингей. Во все?

Григсби. Во все!

Фотэрингей (на секунду задумываясь). И Сан-Франциско как раз в одном из таких уголков, а?

Григсби. Надо полагать. А что?

Фотэрингей. Да так, пришло в голову. Вы случайно не знаете, сэр, сколько отсюда до Сан-Франциско?

Григсби. Недели три или месяц, наверно. А почему вы об этом спрашиваете?

Фотэрингей. Три недели, не меньше?

Григсби. По крайней мере. А что?

Фотэрингей. Просто хотел узнать. У меня там родственник один.

Наплыв, а следом красочный эпизод в сан-францисской больнице. Мы видим форму мистера Уинча, его каску и пояс, которые висят то ли на вешалке, то ли в шкафу, их внимательно рассматривает нахальный репортер (Y). К самому Уинчу является еще один, уже более интеллигентный репортер (дальше он зовется X). (Репортеры, участвующие в разговоре, обозначены X, Y, Z). В кадре появляется мистер Уинч, с забинтованной головой, в кресле на колесиках, окруженный вездесущими газетчиками (с весьма характерной внешностью).

X. Это все, что вы можете нам сказать, мистер Уинч?

Уинч. Да, это все, что я могу вам сказать.

Y. Но это же бред сумасшедшего.

Z. Никакого просветления.

Уинч уходит за кадр. Крупным планом — беседующие репортеры. Среди них один, X, — человек более тонкого понимания, чем остальные; он потрясен случившимся.

Y. Все равно, ребята, этот материал не пойдет. Малый просто свихнулся.

Z. Что он все-таки плел насчет каких-то роз и ежевики?

X. А между тем одет он был в самую настоящую английскую полицейскую форму. Слово даю, в этом что-то кроется. Из области Четвертого Измерения или тому подобного.

Y. Откуда он свалился? Вот единственное, что интересует меня.

X. А что вы думаете насчет его формы?

Z. К черту форму! Эд про это не тиснет ни строки. Мы в Соединенных Штатах привыкли, чтобы люди исчезали. Вот это чистый материал. Но ведь он не исчез, а появился. Нет, этим никого не удивишь.

X. Говорю вам, в одежде все дело, да и записная книжка у него вся обуглилась.

Z. И записи невозможно разобрать!

X. Но одно все-таки ясно: он самый настоящий английский полисмен и попал сюда прямо из Эссекса. В мгновение ока. Как? Одному богу известно. Но так быстро, что его башмаки и записная книжка обуглились.

Y. Можете преподнести это как материализацию духа!

Z. И убеждать в этом простаков, которые читают вашу газету. А мне место терять неохота.

Y. Вот-вот, морочить людям голову.