Чудодей

Тетка Шульте принесла своему крестнику яйцо.

— Не давай ему все сразу и, гляди, не слопай сама, это для него, — сказала она Эльзбет. Той было уже восемнадцать, и она хозяйничала в доме.

Эльзбет поблагодарила, небрежно сделав книксен. Шультиха смахнула каплю с носа.

— Вы и сами могли бы иметь яйца, да плохо кормите своих кур.

— Кормить нечем, — Эльзбет укрыла Станислауса, который все норовил выбраться из кровати.

— Какой тощий мальчонка, — с упреком сказала Шульте, ухватив крестника за волосы, — и желтый, как луковица! Его нужно подлечить вшами.

— Вшами?

— Возьми сливу, разрежь и сунь туда вошь. Тринадцать слив — тринадцать вшей в день. Ведь ты же не хочешь, чтоб он помер?

Эльзбет стала искать вшей. В школе иногда бывали вши. Но после конфирмации она уже не ходила в школу. Откуда же ей было достать вшей? Несколько раз она ходила в поместье графа Арнима и спрашивала у батрачек, работавших там.

— Нет ли у вас дома вшей?

— А ну, пошла, пока тебе граблями спину не расчесали!

— Что хотите делайте, но мне нужны вши для нашего Станислауса. Он весь пожелтел, как листья по осени.

И снова помогла тетка Шульте. Она не дала погибнуть своему крестнику.

— Приходи завтра, я достану вшей.

Батрака, с которым Шульте раньше крутила, забрали в солдаты. Теперь у них работал военнопленный. Тетка Шульте послала мужа в город.

— Не возвращайся без сахара!

Она сунула под сиденье повозки корзину с яйцами и творог для обмена и знала, что муж до вечера будет искать сахар. Он боялся ее и уважал.

Муж уехал в город. Тетка Шульте позвала пленного.

— Эй, Максель, иди на кухню.

Пленного звали Марсель. Маленький француз робко вошел в кухню. Тетка Шульте налила в корыто горячей воды.

— На, вымойся как следует!

Щуплый француз колебался. Она сама стянула с него куртку. Он стыдился своей дырявой сорочки. Тетка Шульте стала расстегивать и ее.

Пленный, смущаясь, повернулся к тетке Шульте спиной и начал мыться. А она собирала с его рубашки вшей.

Отличные, жирные твари.

Она собрала вшей в коробочку для перца. Маленький француз был потрясен такой добротой. Тетка Шульте бросила его рубаху в горячую воду.

— Пусть прокипит, проки-пит, понимаешь, дурачок, кузнечик ты этакий, тощенький. — Она силой притянула парня, посадила его к себе на колени и стала кормить яичницей.

А маленький Станислаус ел каждый день по тринадцать слив. Он и не подозревал о том, что в желтых разрезах этих слив скрываются вши. Для военнопленного в доме Шульте настало хорошее время. Каждый день требовалось тринадцать вшей.

5 Станислаус вызывает гнев управляющего, едва не умирает и лишает семью Бюднеров картошки на зиму.

Станислаусу нужно было выздоравливать поскорее, время не ждало. В графском имении начали копать картошку. Эльзбет уже не могла быть его сиделкой. Всех, кто работал в имении на уборке картошки, оплачивали той же картошкой. А в хозяйстве Бюднеров она была нужна до зарезу. Лена вместе с детьми с трудом обработала собственный клочок земли у лесной опушки. Все семейство тощало и тощало с каждым днем. Лену иссушила жара на стекольной фабрике. От повидла из брюквы не разжиреешь. Старшие мальчики нанялись в пастухи. По вечерам они получали немного хлеба с творогом и по кружке снятого молока. Однако штаны у них быстро превращались в лохмотья, а ноги от постоянной беготни все худели и худели; рос только аппетит. Эльзбет, не разгибая спины, работала в имении. Ей нужно было заткнуть голодные рты малышей. Предстояла долгая зима. А хлеба хватало ненадолго.

Станислаус сидел на меже и распевал:

— Ой-ой, ой-ой-ой, мой конь вороной!

Небо синело. Земля напоследок нежилась в солнечных лучах. Мухи чистились, готовясь умереть. Над полями раздавались крики возчиков. Над женщинами, копавшими картошку, кружил ястреб. Одна из них погрозила в небо тяпкой.

— Последнюю курицу уволок у меня, проклятый!

Другая тоже поглядела на ястреба.

— Вот ведь, затеяли войну, стреляют почем зря, а такие хищные твари живут целехоньки!

— Копайте, копайте, нечего таращиться на небо! — раздался голос управляющего имением.

Женщины нагнулись ниже. Они молчали. Управляющий перешагнул через Станислауса, который возился в земле.

— Ты, болван! — запищал малыш.

Управляющий оглянулся.

— Это ты кому сказал? Ах ты, жаба!

— Ты раздавил моего коня! — На меже валялся расплющенный навозный жук, игрушка Станислауса.

Управляющий был в плохом настроении. С утра ему пришлось стоять навытяжку перед инспектором, пока тот распекал его:

— Целая толпа баб, а толку мало. Подгоняйте их, любезный, подгоняйте!

— Бабы все хилые и голодные, — пытался возражать управляющий.

— Вздор, недостойный управляющего прусским имением. Либо вы их будете погонять, либо я погоню вас… туда, где сеют свинцовый горох, понятно?

Это было утром. А теперь управляющий схватил Станислауса за шиворот и поднял его.

— Ты что же это, сопляк? Без году неделя, а уже нагличает, как бандит!