Чудодей

45 Снаряд с золотыми розами возвращается к Станислаусу. Он изучает пары алкоголя, поддается девичьему настроению и вливается в ряды марширующих.

У себя в каморке Станислаус опять взялся за брошюру «Наведи порядок в мире своих мыслей». Он стремился освоить последнюю часть указаний, раздел под названием «Когда достигнут первый успех». Совершенно ясно, что он должен как следует изучить этот раздел брошюрки: его книга стихов и станет его первым успехом!

«Для человека вполне естественно, что после достигнутых успехов мир его мыслей вновь приходит в беспорядок. Именно этого следует опасаться, если хочешь, чтобы успехи возрастали и обрели стабильность» — вот что говорилось в этом предписании для блюстителей порядка в мире мыслей. «Используй воодушевление от первого успеха!»

Станислаус внутренне уже подготовился к этому воодушевлению, а оно должно быть так велико, что на его волне поэт рассчитывал вырваться далеко вперед.

Через две недели после Рождества он начал терять терпение. Папа Пёшель успокаивал его:

— Ты еще не имеешь представления о деловых связях поэтов. Сперва твои стихи попадут в руки редакторов. Они с давних времен славятся тем, что орудуют пучками розог и топорами. Это люди высокоученые, и они все досконально проверяют. Они знают, что тебе как поэту позволено, а что нет. Они подсчитывают слоги: раз, два, три, четыре, пять, шесть — крестьянка хочет есть… И как осы жалят, если найдут так называемую грязную рифму. Ты вообразил, что «липа» рифмуется с «лапой», а они чихать на это хотели! Редакторы до всего докопаются.

Станислаус еще на две недели успокоился, но потом написал письмо. Необходимо заставить издательство немедленно ему ответить!

«Глубокоуважаемый директор, дражайшие редакторы! Я, Станислаус Бюднер, имею честь обратить Ваше внимание на то, что другое издательство уже работает над моей книгой, озаглавленной „Любовные песни Лиро Лиринга“, и намеревается ее печатать…»

Станислаус не сознавал, что он лжет. Тут речь шла о боевой готовности в борьбе против фельдфебелей. Эти господа теперь как моль вились вокруг меховой горжетки Лилиан.

Спустя восемь дней у Станислауса сердце чуть не выпрыгнуло из груди в квашню с тестом. Почтальон принес в пекарню заказную бандероль. Станислаус поставил в графе против своего имени большущий росчерк. Вот как расписываются поэты! Если бы сам Господь умел писать, то и ему не удалось бы оставить на бумаге более мощный росчерк.

Так вот он, этот пакет! Как просто он лежит на ларе с мукой! Станислаусу достаточно только вскрыть его, и в руки ему выпорхнут напечатанные «Любовные песни Лиро Лиринга»… Куда идет несчастный работяга, если у него в рабочее время возникает личное дело? Вот там-то Станислаус, весь дрожа, и разорвал шнурок на бандероли и обнаружил завернутую в волнистый картон куцую папочку со своими стихами. В издательстве еще и обрезали края папки. В целях сокращения почтовых расходов. Лицо у Станислауса сделалось белым, как его фартук. «…И мы ни в коем случае не хотим препятствовать Вашим связям с другим издательством, а потому с легким сердцем возвращаем Вам Ваш материал…»

Первый выстрел по фельдфебелям рикошетом ударил по нему. Вечером после этого весьма болезненного прижигания Станислаус лег в постель, и его вконец разбитый дух даже шелохнуться не мог.

Счастье, что его совет вдруг потребовался Эмилю, этому загадочному человеку! Эмиль все хвалил за доброту хозяина, отдававшего ему кормовую муку для уже пятой свинки, но теперь ему потребовалась помощь Станислауса.

— Ты много книжек прочитал, ума-разума набрался, так, может, ты и в химии разбираешься?

Станислаус смутился.

— Наверное, из меня могло бы что-то путное получиться, но тут эта проклятая любовь помешала.

— Да, да, великие всегда скромны, — сказал Эмиль. — Тебе, как человеку ученому, не может не быть известно, что в хлебных испарениях содержится алкоголь.

Эмиль прочел в газете про аппарат, способный улавливать алкоголь, высвобождающийся в пекарной печи. Он тоже хотел сделать такой аппарат. Научиться улавливать алкоголь, стать состоятельным человеком и жениться на прежней своей девушке. У себя в комнате он устроит маленькую лабораторию, а Станислаус должен стать у него подручным. Станислаус и сам был человек, раненный судьбою, униженный, с истерзанной душой, и у него не хватило духу своими сомнениями подорвать надежды маленького Эмиля.