Чудо-занудо

   Служанка в первый раз улыбнулась Гондону. Она  наклонилась  и  страстно поцеловала его.

   - Благородный Гондон! - сказала она, уклоняясь тем не менее от его рук. - Теперь, когда королевство на  краю  гибели,  нельзя  терять  ни  минуты. Слушай же внимательно, ибо я могу помочь тебе советом...

   Часом позже Гондон стоял перед Хмурыми Вратами крепости Сон-Амока. Он и сам хмурился, пытаясь вспомнить хоть один совет.

   Долго ли, коротко ли, но Гондон, миновав печально известные  Тринадцать Ступеней (сложенных из костей и черепов девственниц в возрасте  не  меньше семидесяти трех лет, что само по себе  заслуживает  отдельного  рассказа), оказался у входа в Башню  Летучих  Крыс.  Безрезультатно  поискав  молоток (голова его была занята мыслями о принцессиной служанке),  он  стукнул  по двери кулачищем.

   Молчание было ему ответом.

   Он выхватил свой могучий  топор  и  начал  крушить  дубовое  полотно  и стальные скобы. Неожиданно над  дверью  открылось  потайное  окошечко,  из которого на него воззрился глаз Глотки.

   - Что ты делаешь, кретин? Ты что, надписи не видишь?

   - Какой такой надписи?

   - У тебя под ногами, козел!

   Гондон наклонил голову.

   - Что здесь написано, "Добро пожаловать"? - удивился он.

   - Нет, тупица. Надпись гласит: "Убирайся!" Вот и убирайся. -  И  Глотка захлопнул окошко, оставив варвара в  полном  недоумении.  Гондон  вымолвил что-то непечатное и возобновил приступ.

   - Никого нет дома! - вновь появился Глотка.

   - Так что ж ты сразу не сказал? - обиделся  Гондон.  Он  двинулся  было вниз по ступенькам, но остановился и вернулся к дверям. - А  мне  плевать, дома ты или нет. Я иду!

   От следующего удара топора во все стороны брызнули щепки.

   - Что ты себе позволяешь, дурак? -  возопил  Глотка.  -  Клянусь  адами семнадцати различных миров, это уж слишком. Кто ты?

   - Я это... того... Гондон из Трои, и если ты не уберешься с дороги, я и тебя в лапшу изрублю! - От очередного сокрушительного удара дверь рухнула, и Гондон ступил в башню. Глотка с криком удрал.

   Ну что ж, троянец одолел мрачную лестницу Башни и оказался в помещении, которого любой здравомыслящий человек постарался бы избежать любой ценой - в логове Чуда-Зануда.

   Знай же, о принц, что, хотя Чудо-Занудо давно уже исчезло с лица земли, его потомство живо: торговец, без устали восхвалявший  мнимые  достоинства завалящего  раба,  маг-недоучка,  пытающийся  убедить  каждого   в   своем всесилии, или вот хоть твой министр финансов... Но Чудо-Занудо,  о  принц, превосходило  их  всех,  вместе  взятых,  настолько  же,  насколько   ваше сиятельство превосходят благородством нас,  ничтожных  смертных.  Ибо  эта давно сгинувшая тварь могла мусолить одну и ту же мысль  без  конца,  пока самые  могучие  из  могучих  рыцарей  не  засыпали,  становясь  ее  легкой добычей... покорно прошу извинить меня, о принц, ибо даже  мысль  об  этом чудище заставляет  меня  зевать.  Короче  говоря,  любой  болван,  имевший неосторожность попасть в эту берлогу, был  обречен  так  же,  как  птичка, оцепеневшая под парализующим взглядом кобры. Вот  там-то  и  очутился  наш троянец.

   Поначалу  он  не  заподозрил  опасности:  темница  казалась  совершенно пустой, если не считать  кучки  грязных  шкур  в  углу.  Чудовищной  вони, стоявшей в помещении, Гондон не придал значения. Точно так же  не  обратил внимания он и на груду мумифицированных тел у  входа  -  то  были  останки героев, отважившихся ворваться  сюда  и  околдованных  занудством  чудища. Форму же свою они сохраняли из-за невозможности даже разлагаться  в  такой вони.

   И зловещий бесцветный голос обратился с тем же  выражением  к  троянцу. Если верить преданию, Чудо-Занудо говорило  о  своем  ревматизме,  но  так монотонно, таким бесцветным голосом, что  слова  теряли  всякий  смысл,  а нижняя челюсть сама отвешивалась в чудовищном зевке. Сон-Амок же  в  своем чертоге смотрел,  хихикая,  как  мерзкая  тварь  околдовывает  несчастного варвара.

   Веки Гондона начали слипаться. Но,  незаметно  для  него  самого,  веки Сон-Амока - тоже! Ибо никогда еще великий колдун и  чародей  не  наблюдал, как  Чудо-Занудо  забавляется  со  своими  жертвами,  и  сам  он  оказался беспомощным перед его занудством.  Он  тихо  всхрапнул  и  упал  мордой  в сливовое пюре.

   И так уж  случилось,  что  Гондон  оказался  более  стойким  к  черному занудству стража бедного Илагабалуса. Он забыл все советы служанки,  забыл и  маленькие  белые  пилюли,  изготовленные  для  защиты  от   Чуда-Зануда магом-ренегатом по имени Амфет-Амин. Но собственных сил его оказалось куда больше, чем можно было ожидать. С одной стороны,  он,  как  любой  варвар, часто охотился на диких чудищ в лесах дикой родины; с другой -  как  любой варвар, терпеть не мог ораторского искусства. Ибо  сам  он  с  трудом  мог связать три слова подряд, а слушать чужое красноречие было для  него  хуже горькой редьки. Так вот, подавив зевоту, он  повернулся  к  Чуду-Зануду  и поднял топор:

   - А ну заткнись!