Чудо. Встреча в поезде

— Значит, вы считаете, что это важно? — спросила я чуть более пристрастно, чем следовало.

— Несомненно. Но давайте поговорим об этом позднее. А сейчас я хочу поймать Аврумеля, чтобы он поиграл с игрушкой, которую я ему принес.

Я поискала глазами Аврумеля и обнаружила его на полу. Он был такой же рыжий и упитанный, как его родители, и на вид ему было месяцев шесть. Поглощенная разговором с консулом, я и не заметила его. Аврумель полз по голубому ковру или, скорее, пытался ползти. Чтобы это у него получилось, он был или слишком мал, или слишком толст. Предполагаемая игрушка оказалась трудно описуемой штуковиной на колесах с вращающимися зеркалами из пластика. Аврумель полностью ее игнорировал и взамен пытался забраться в картонную коробку из-под игрушки. Наоми тоже попыталась заставить его поиграть с ней, но безуспешно. Я спросила у нее обычные вещи, какие спрашивают про детей, вроде того, что он ест и спит ли ночью, и она отвечала весьма обстоятельно. Вскоре мы направились на кухню, где был накрыт раскладной стол. В одном из углов кухни стоял высокий детский стул и на полу валялись игрушки.

На ужин были спагетти и биточки с бутылкой Чинзано, чтобы все это ополоснуть. Горели свечи Саббата, но кошера у Кохенов не было — на столе лежал натертый сыр пармезан, чтобы посыпать биточки. Разговор шел о предстоящих в Израиле выборах. Консул высказывал свое мнение тихим, с легким акцентом голосом. Если у него были свои политические пристрастия, то он от них не отступался. Его анализ был хорошо продуман, тонок и независим. Я решила, что мне нравится мистер Авриль. Мне нравилось, как он говорил, и вся эта его спокойная сдержанная авторитетность. Я подумала, неужто он и вправду шпион или же был им в какой-то период своей жизни.

Пока мы ели, малыш ползал под столом между нашими ногами. Через некоторое время он начал хныкать. Наоми посадила его на высокий стул и стала кормить. Малыш оттолкнул ложку. Я его понимала — она кормила его зеленым горошком. Дэвид встал из-за стола и принес банку очищенных персиков. Наоми покачала головой. Между ними произошел сдержанный, но динамичный спор на иврите. Зви Авриль слушал с интересом. Кохены, видимо, зашли в тупик. Они молча ели друг друга глазами по обе стороны высокого стула, держа каждый соответствующую банку с детским питанием.

Зви Авриль что-то тихо сказал на иврите, и это заставило Дэвида убрать свою банку. Очевидно, консул склонился на сторону горошка. Это заставило меня усомниться в объективности его суда. Наоми возобновила свои попытки накормить малыша. Зви Авриль стал корчить ему рожи и хлопать руками, как крыльями. Малыш открыл от удивления рот и туда сунули ложку горошка.

— Это всегда помогало, когда мои были маленькими, — гордо сказал консул.

Украдкой я посмотрела на его левую руку. Обручального кольца он не носил. Может, он в разводе? Неожиданно мне пришла в голову мысль, что рандеву со шпионом приличествовала бы более импозантная обстановка. Мне надо было бы встретиться с агентом Моссада в вестибюле какого-нибудь гранд-отеля, может быть, в «Уолдорф Астория». В руке у меня была бы вчерашняя «Нью-Йорк Таймс». Однако, поразмыслив, я решила, что «Уолдорф» непременно был бы битком набит шпионами со вчерашней «Таймс». Нет, я бы выделялась из толпы благодаря «Мэнчестер Гардиан» в руке. Маргарет одолжила бы мне номер газеты. Она давний подписчик на «Гардиан». Она говорила, что это дает ей более искушенный европейский взгляд на вещи… В одном только я была абсолютно уверена. Для встречи со шпионом зеленый горошек был вовсе не обязателен.

Тем временем Наоми покончила с горошком и дала малышу бутылку с соской. Дэвид приготовил кофе и достал несколько ликеров. Разговор стал более непринужденным. Далее же, словно по сигналу, малыш снова захныкал. Наоми вынула его из высокого стула и унесла в комнату.

— Попробую научить его играть с той игрушкой, — сказал Дэвид, поднимаясь из-за стола. И он вышел вслед за женой. Я сделала движение, чтобы встать, но консул мягко удержал меня, положив свою руку на мою. Дэвид закрыл за собой кухонную дверь. В комнате заиграла музыка. Их голоса едва доносились сюда.

Вот я и осталась один на один со своим шпионом.

Зви Авриль молча пил свой кофе. Он, казалось, глубоко задумался. Я ждала.

— Мне не совсем ясно, как вы достали этот список телефонов, Марина, — сказал он наконец.

Этот вопрос я предвидела.

— Я была в комнате общежития у Али Шалаби, когда его арестовывали, — сказала я. — Действительно, совершенно случайно. Я не так хорошо его знаю, и я никогда не бывала у него раньше. Но мы ходим на общие лекции. Я пришла, чтобы одолжить его конспекты. Я уже собиралась уйти, и мы стояли и разговаривали, когда фэбээровцы стали ломать дверь. — И я продолжала рассказывать, как спрятала диск, до того как вломилось ФБР, и как агенты хотели меня обыскать, и как я сделала распечатку файла с этого диска и вернула диск, а только потом узнала, что на нем.

— Почему вы решили помочь ему? — спросил Зви Авриль.