Чудо-компасы

Посреди комнаты два массивных бетонных пьедестала. На них устанавливаются аквариумы, когда проводятся самые тонкие эксперименты и есть опасность, что рыбешки воспримут дрожание пола от шагов за какой-нибудь сигнал.

Рядом с пьедесталом стоит длинный ящик на высоких ножках. Он наполнен водой, и в нем плавает несколько рыбок — это аквариум. На аквариум как бы надеты два кольца, очень похожих на велосипедные колеса, но только без втулок и спиц. На колеса намотана тонкая звонковая проволока. Наш Андрейка не заслужил бы звания великого электротехника нашей эпохи, если бы не уставился глазами на обмотку и проводку.

Аквариум разделен на два отсека тонкой непрозрачной перегородкой. В перегородке лаз для рыбешек. Над каждым отсеком горит по лампочке: над одним яркая — это «светлый» отсек. Над другим более тусклая — это «темный» отсек.

По аквариуму шныряют рыбешки.

Наши склоненные фигуры они даже не замечают. Но обижаться на них за это мы не будем. Мы учтем, что рыбешек специально приучили к склоненным фигурам посетителей и экспериментаторов. Чтобы опыт был чистым, вовсе не обязательно устанавливать аквариум на бетонном основании. Если рыбешки часто будут слышать человеческие шаги, человеческую речь, видеть фигуры посетителей, слышать их разговоры, то у них не образуется никаких дополнительных рефлексов ни на фигуры, ни на шаги, ни на разговоры.

И тут к нам подходит человек с бородой точно такой же, как у Морозова. Ясно — ученый!

— Хотите с нашими подопытными рыбешками познакомиться? — говорит он и гладит бороду. — Очень даже похвально. Особенно если учесть, что они у нас не очень-то простые.

— А чем они замечательные? — спрашивает Лешка.

Лешка такой человек — он с любым заговорит, словно расстался с ним пять минут назад.

— Небось думаете, что только в сказках человек разговаривает с золотыми рыбками? Глубоко ошибаетесь! Наши рыбки, хоть они вовсе и не золотые и не сказочные, прекрасно понимают человеческую речь.

— И вовсе мы так не думаем! Мы знаем, что ученые часто разговаривают со своими подопытными особями, — говорит Павлик. — Один орнитолог всегда начинает свой опыт так: «Ну что ты мне сообщишь сегодня, скворушка?» А кончает так: «Молодец, скворушка! Ты мне сегодня ответил на главный вопрос».

— О-о-о! — говорит ученый с уважением. — Оказывается, я имею дело с эрудированными товарищами. Но одно дело птицы, и совсем другое — рыбы! Для рыб нужно другое заклинание. Без этого заклинания не состоится никакой разговор. Итак, смотрите, что будет ровно через две минуты.

Мы все смотрим на часы. Ровно через две минуты ученый начинает:

— Рыбешки вы, рыбешки! Вы у нас самые умные, вы у нас самые разумные. Вот я прошу вас покорно: проследуйте, пожалуйста, в темный отсек. Тут на экскурсию приехал опытный народ — надо не ударить лицом в грязь.

Едва кончились эти слова, как рыбешки, вильнув хвостиками, шмыгают в лаз и скоро оказываются в темном отсеке.

Чудеса!

— А я знаю! — кричит Лешка. — Это вы выработали рефлекс на человеческий голос. Вовсе не важно, что именно вы сказали. Рыбы услыхали ваш голос и поэтому поплыли. Голос — это сигнал.

— О-о-о! — говорит с еще большим уважением Бородач. — Даже последователь учения Павлова налицо! Что ж, может, он и объяснит, почему рыбешки раньше не направлялись во второй отсек? Ведь они и перед этим слыхали и вашу речь и мою. Выходит, они уловили смысл слов?

— Не знаю! — отвечает растерянно Лешка. — Я еще не думал.

— Ну, а теперь смотрите, что будет ровно через две минуты.

С этими словами Бородач наклоняется над аквариумом и снова произносит заклинание.

— Рыбешки вы, рыбешки! Вы у нас самые умные, вы у нас самые разумные. Вот и прошу я вас оказать нам любезность — переправиться в светлый отсек через две минуты. Дополнительных сигналов не ждите.

Мы стоим не шевелясь, смотрим то на аквариум, то на часы, то на Бородача. Ровно через две минуты в лазе показывается первая рыбешка. За ней вторая, третья, четвертая. Скоро они все перебираются в светлый отсек.

— А я знаю! — восклицает Павлик. — Это биологические часы работают. У них часы типа песочных с двухминутным заводом. Так, да?

— Час от часу не легче! — восклицает Бородач и гладит бороду левой рукой. — Один — знаток учения Павлова. Другой знает, что существуют не только наручные часы, но и биологические. Однако часы тут ни при чем. Назначайте свое время. Через сколько минут вы хотите, чтобы рыбешки направились в темный отсек?

— Через шесть минут и тридцать шесть с половиной секунды! — выпаливает Лешка.

— Прекрасно! Насчет секунд не ручаюсь, а насчет минут — следите!

Рыбешки плавают туда и сюда и не обращают ровно никакого внимания ни на нас, ни на часы. Да и что толку им смотреть на часы, если из-за преломления света в воде им не уловить ни циферблатов, ни стрелок. А если бы они и увидели, то не родилась еще рыбешка, которая могла бы определять время по стенным часам. Да и зачем, спрашивается, рыба стенные часы, если у нее есть свои, биологические?