Чудо-компасы

Представь, ты ходил-бродил по всяким кривым и запутанным московским улочкам-закоулочкам, заблудился и вот наконец вышел на прямую улицу, ту самую улицу, какую ты искал. Однако куда идти — направо или налево?

Но ты человек, ты можешь прочесть указатели на перекрестках, определить по номерам домов и в какой стороне находится центр, либо спросить, куда тебе идти, у любого прохожего.

Никаких номеров и стрелок в морском течении нег. И встречные рыбы не будут показывать дорогу плавником.

Может, дело в запахе? Дескать, рыбы обладают тонким обонянием не случайно. Оно им нужно и чтобы успешно охотиться, и чтобы ориентироваться в водной толще. У каждой речушки, каждого озерка и моря есть свой собственный запах-вкус (для рыб и запах и вкус — это одно и то же чувство), и запах этот сложный: он состоит из запахов водорослей, горных пород, ложа водоема и обитателей, живущих в нем. Вот по этим-то запахам рыбы и находят свои места.

Возможно и так: когда лептоцефала несет течением к берегам Европы, он запоминает запахи Гольфстрима. Всю жизнь угорь хранит воспоминание об этих запахах, и, когда приходит время, он плывет на них. Как охотничья собака, почувствовав издалека запах дичи, стремится к ней по ароматному пеленгу, так и серебристый угорь, находясь где-нибудь у берегов Европы, плывет на запах Саргассова моря по запаху. Недаром у них такое удивительное обоняние!

Да, это верно — угри обладают удивительным обонянием.

Доказано: если пустить в Онежское озеро полнаперстка пахучего вещества финилэтилалкоголя — на наш человеческий нос оно пахнет розой — да размешать его равномерно по всему озеру, то угорь отличил бы эту воду от онежской воды, взятой до прибавки.

Если бы у наших докторов было такое тонкое обоняние, то они распознавали бы болезни носом. Понюхает доктор в своей приемной и скажет:

— У вас малярия, а у вас желтуха. А у тебя, друг сердечный, болезней нет, а есть хроническая лень и нежелание идти в школу, потому что ты не приготовил урок по русскому языку. И учти: неминуемое осложнение при этой болезни — двойка!

Ученые проверяли способность разных рыб ориентироваться по запахам. Они замазывали воском ноздри лососевых рыб и выпускали их в воду, и те не находили свои нерестилища, а контрольные рыбы с незакрытыми ноздрями находили. Все это так… Но неужели допустить, что запах саргассовых водорослей проходит через всю Атлантику, пробирается через Гибралтар в Средиземное море, доходит до берегов Италии и там щекочет органы обоняния угрей, только что выплывших из рек?

А еще говорят: угри плывут в самое соленое, самое теплое место Атлантики. Так как таким местом является Саргассово море, то они и попадают туда.

Но тут возникает возражение: ведь в Средиземном море вода и теплее и солонее атлантической воды. Зачем же тогда угрям выбираться из Средиземного моря?

Нет, не очень надежны эти компасы.

Дело тут, видимо, гораздо сложнее.

Нужно думать, у великих путешественников есть целый комплекс разных компасов. Они-то, действуя в сочетании, и приводят путешественников до цели.

МОНАРХ ВСЯЧЕСКИХ ТАЙН

И тут, я предчувствую, главный электрик нашего славного Общества испытателей природы Андрейка  воскликнет:

— А я знаю! У рыб есть магнитные компасы! У птиц нет, а у рыб есть!

Лет сто тому назад возникло предположение, что птицы в своих полетах руководствуются магнитными компасами — дескать, они ощущают магнитные силовые линии Земли и по ним находят путь.

Позднее, не найдя убедительных доказательств этой теории, люди отвергли ее. Когда же ученые побольше узнали о влиянии магнитного поля на живые организмы, они опять стали задумываться над теорией магнитной навигации.

Немало сторонников ее среди ихтиологов. И это понятно. Птицы и разные наземные животные могут не полагаться на магнитные компасы, поскольку в их распоряжении есть более надежные и точные средства ориентации — возможность находить путь по видимым ориентирам. Водным жителям труднее наблюдать за небом и неподвижными предметами. Им без магнитных компасов обходиться труднее.

Известно, Земля — это огромный магнит. Магнитные силовые линии ее могли бы указывать летящей птице или плывущей рыбе, движется ли она в меридиальном или же широтном направлении.

Направление же на юг или на север путешественница могла бы определить по наклону силовых линий — у полюсов наклон их значительнее, чем у экватора.

Выяснено, что в атмосфере Земли существует электрическое поле, направленное вертикально к земной поверхности, причем у самой Земли оно заряжено отрицательно, а вверху положительно. Напряженность этого поля зависит от широты — она выше у экватора и убывает к полюсам. Нетрудно предположить, что наши великие путешественники могли бы по усилению или убыванию напряженности его уточнять курс — узнавать, где лежит экватор и где полюс.

Электрические токи бродят в морях и океанах. Они бы могли послужить пеленгами для водных путешественников.

Однако все это пока лишь предположения. Подкрепляются ли они чем-либо более существенным, чем умозрительные соображения?

Что ж, поговорим с учеными.