Чудо - из чудес

            Видя, что сейчас переубедить сына нет никакой возможности, Сергей Сергеевич поднялся с дивана, неопределенно пожал плечами и вышел из комнаты.

            Стас резко повернулся к компьютеру. Задача была поставлена. Надо было начинать ее выполнение прямо сейчас. Он с детства не привык откладывать серьезных дел на потом.

            Но тут за дверью снова послышались голоса родителей:

            — Ну… как он там?

            — Все нормально. Переживает, но держится молодцом!

            — Сережа, ты что-то утаиваешь от меня…

            — Да ничего я не утаиваю! Просто он решил поступать еще в один институт…

            — О, Господи!

            — Наверное, для того, чтобы забыться… Он же ведь весь в меня — однолюб!

            Стас только головой покачал, услышав эти слова отца. В самую точку, в самую боль сердца попал — вот уж поистине кардиолог!

            Неожиданно ему чуть ли не до слез стало жалко родителей. Нужно было прекращать хоть их мучения. Он решительным движением выключил компьютер, вышел из комнаты и, потирая ладони, как можно непринужденней сказал:

            — А вот — и я! Надеюсь, мои любимые оладышки еще не остыли?..

Глава вторая

  ЛИК И ЛИЦА

1

— Прежде всего мы должны спасать отца! — с укором напомнил брату Ахилл.

...За воротами с гордо восседающим на молниях римским орлом слышалась громкая перебранка.

Ахилл, стройный мужчина лет тридцати, в римской тунике, на правах старшего брата распекал одетого в греческую одежду двадцатилетнего Юния, который еле держался на ногах после ночной пирушки.

На голове младшего брата красовался съехавший набок увядший фиалковый венок. На груди пробка от амфоры — шутливая награда друзей за удачную шутку или какую-нибудь отчаянную выходку. За поясом была заткнута фригийская шапка. Рядом с ним стояла красивая юная флейтистка из таверны. Юний прихватил ее с пира и теперь пытался провести в дом.

Из двери выглядывала жена Ахилла, отгоняющая спать двоих детишек. Чуть поодаль стояли раб и рабыня.

— Погоди, вот вернется патер, и я расскажу ему все! — пересыпая эллинскую речь латынью, грозил Ахилл.

— Что все? А что я такого сделал? — нарочито изумлялся Юний, жестами призывая в свидетели своей невиновности небо, деревья, флейтистку...

— Слышишь, Ирида, он еще спрашивает! — оборачиваясь, в свою очередь, к жене, возмущался Ахилл: — Три дня назад, во время своей очередной вакханалии, ты с дружками вывалил из повозки торговца рыбой!..

— Вот была потеха! — захохотал Юний и, вставляя в пику брату в речь варварские слова, принялся объяснять флейтистке: — Этот торговец напоминал акулу, гонявшуюся по мостовой за кефалью!

— Вчера учинил драку в таверне!..

— Да разве же это драка? Мы даже одной амфоры не разбили. И носы у всех целы!..

— А сегодня...

— Что сегодня? — с вызовом уточнил Юний.

— Я даже слов подобрать не могу, чтобы назвать твой поступок... Ты осмелился привести в наш дом — о, боги! — в наш достойнейший, благочестивый дом продажную женщину!

— А что здесь такого? Может, я жениться на ней хочу! Да! Жениться! Верно, Юлия? — спросил Юний, приобнимая флейтистку.

— Элия!.. — осторожно поправила та, с изумлением глядя на него.

— Элия? — удивленно переспросил Ахилл. — Почему Элия?! Ведь она не римлянка!

— Я... — пыталась что-то объяснить флейтистка, но Юний остановил ее.

— Какая тебе разница, кто она! — закричал он на брата. — Ведь это я женюсь на ней, а не ты!

— Ты? — не поверил Ахилл, до которого только теперь стал доходить смысл услышанного.

— Да, я!

— На ней?! Сын одного из самых богатых и уважаемых людей Понта, брат чиновника Синопы, сам имеющий римское гражданство — на какой-то флейтистке?!

— Элия, слыхала, кто я? — приосанившись, уточнил у девушки Юний.

— Да... господин!

— И как, согласна выйти за такого?

— Юний, не сходи с ума! — закричал Ахилл.

— Сейчас! Немедленно! — явно издеваясь над братом, заторопил Элию Юний.

— Остановись, безумец! Мало тебе, что ты навек погубишь свое имя, так еще и лишишься наследства!

— А тебе-то что? Ты ведь, кажется, только и мечтаешь об этом!

— Ты, наконец, опозоришь меня с отцом!

— Вот оно — главное! — торжествующе поднял палец Юний.

— Да! Главное! Почему я должен страдать из-за того, что у меня сумасбродный брат? Вот уж поистине, кого Юпитер хочет погубить, того в первую очередь лишает разума!

— Это тебя Зевс лишил его, раз ты уже даже наших богов называешь римскими именами!

— Скажите, пожалуйста! — театрально развел руками Ахилл. — Можно подумать, что это говорит человек, который верит в богов! Да я уже десять лет не видел тебя молящимся! От тебя исходит одно только зло! Ну, скажи, для чего ты живешь, что хорошего говорят о тебе люди? А что скажут потомки? «Помни о смерти!» — напоминают нам римляне, а ты?