Игумения Таисия, настоятельница Леушинского монастыря, так рассказывала о своей исповеди у батюшки Иоанна Кронштадтского:
«Однажды я исповедовалась у Батюшки, говоря по порядку исповеди. Выслушав, он сказал: «Всё это грехи как бы неизбежные, вседневные, в коих мы должны непрестанно каяться мысленно и исправляться. А вот ты мне скажи, каково твоё сердце, нет ли в нём чего греховного: злобы, вражды, неприязни, ненависти, зависти, лести, мстительности, подозрительности, мнительности, недоброжелательства? Вот яд, от которого да избавит нас Господь! Вот что важно!» Я отвечаю, что не ощущаю в себе ни злобы, ни вражды, ни мести, ничего подобного, а только могу обвинить себя в подозрительности или, вернее, в недоверии к людям, образовавшемся во мне вследствие многих людских несправедливостей и неправд. Батюшка отвечал: «И в этом не оправдишься. Помни: «любы не мыслит зла» (1 Кор. 13, 5), и «доброе око не узрит зла», даже и там, где оно есть. Покрывай всё любовью, не останавливайся на земной грязи, достигай совершенства любви Христовой; впрочем, и «Иисус не вдаяше Себе в веру их, зане Сам ведяше вся» (Ин. 2, 24). «Батюшка, как же доверять и верить вполне людям, когда так много от них приходилось терпеть незаслуженно, безвинно? Иногда из предосторожности для будущего относишься недоверчиво и подозрительно». «Зачем нам заглядывать в будущее? «Довлеет дневи злоба его». Предадимся как дети Отцу нашему Небесному. Он «не оставит искуситися паче, нежели можем» (1 Кор. 10, 13). Подозрительностью лишь себя измучаешь, да и делу не поможешь, ещё навредишь, заранее представив себе зло там, где, может быть, его и не будет. Лишь бы мы не делали зла, а нам пусть делают, если попустит Господь».
На первой исповеди
В воспоминаниях Евгении Рымаренко о первой исповеди старшего сына, которому было всего пять с половиной лет у о. Нектария, есть удивительные строки. Мама не утерпела и спросила мальчика о том, что спрашивал у него старец. Он сказал, что тот задал вопрос: «Любишь ли ты маму?» Мальчик честно и ответственно отнёсся к нему и сказал на это: «Нет». Евгения очень удивилась, не зная, чем объяснить такое. Сынишка же без колебания в правоте своего понимания любви пояснил: «Я ведь тебя часто не слушаюсь». Поневоле вспомнишь евангельское: «Если любите меня, соблюдите заповеди…» В таком возрасте такое серьёзное и глубокое понимание самого существа вопроса удивительно, но ведь бывает…
Быть другом Христовым
Послали мальчика лет семи на исповедь к митрополиту Антонию Сурожскому. Мальчик ещё ни разу не был на исповеди и не знает, что говорить. Мама подсказала, и он добросовестно всё повторил. Владыка выслушал и спросил:
— Скажи, это ты чувствуешь себя виноватым или ты мне повторяешь то, в чём упрекают тебя твои родители?
— Это мне мама сказала, что я должен исповедоваться в том или другом, потому что это её сердит, и этим я нарушаю покой домашней жизни.
— Теперь забудь. Не об этом речь идёт. Ты пришёл не для того, чтобы мне рассказывать, на что сердятся твоя мать или твой отец. А ты мне скажи вот что: ты о Христе что-нибудь знаешь?
— Да.
— Ты читал Евангелие?
— Мне мама и бабушка рассказывали, и я кое-что читал, да и в церкви слышал…
— Скажи мне, тебе Христос нравится как человек?
— Да.
— Ты хотел бы с Ним подружиться?
— О, да!
— И ты знаешь, что такое быть другом?
— Да. Это значит — быть другом.
— Нет. Этого недостаточно. Друг — это человек, который верен своему другу во всех обстоятельствах жизни, который готов всё делать, чтобы его не разочаровать, его не обмануть, остаться при нём, если все другие от него отвернутся. Друг — это человек, который верен своему другу до конца. Вот представь: ты в школе. Если бы Христос был простым мальчиком, и весь класс на Него ополчился, что бы ты сделал? У тебя хватило бы верности и храбрости стать рядом с Ним и сказать: если вы хотите Его бить, бейте и меня, потому что я — с Ним? Если ты готов быть таким другом, то ты можешь сказать: да, я друг Христов, и уже ставить перед собой вопросы для твоей исповеди. Читай Евангелие! Ты можешь узнать из него о том, как можно прожить, чтобы в самом себе не разочароваться; как можно прожить, чтобы Он радовался за тебя, видя, какой ты человек, каким ты стал ради этой дружбы. Ты понимаешь это?
— Да.
— Ты готов на это идти?
— Да.
Всё равно…