Чудища из-за миров (СИ)

— А если благодарность людскую не цените и не принимаете — это уже гордыня, — мягко, но настойчиво сказала старая княгиня. — Знаю-знаю, вы великий храбрец. Кто кобольда из Яшмового грота вытащил? Кто в лугах под Пущей полудницу поймал, а в самой Пуще — сего упыря подстрелил? Чья слава по земле прежде вас бежит, как о побивателе адских бестий?

Седой Охотник принял кошель и медальон, почтительно поклонился. Княгиня покивала в ответ и поднесла к щеке указательный палец, украшенный большим рубином.

— Знаете, что мне сейчас припомнилось? Две недели назад выступали в замке комедианты. Была среди них девушка весёлая и ловкая да вихрастая, как будто молния в неё ударила. Вспомнила я о ней, потому что она песенку о вас пела, и припев был такой: "Кто нам нужен, кроме Седого Охотника? Он — наша слава и любовь!" Да, лучшего, чем вы, нам не найти, чтоб от дьявольских бестий обороняться. Только и сами себя от них охраняйте: как возомнил человек, что равного ему во всём свете нет, — так и ждёт его погибель, уж не примите, как обидные, мои слова.

— Ваши слова и ваша благодарность — это честь для меня, — почтительно сказал Седой Охотник, но и сердитый огонёк в его глазах мелькнул.

Когда вернулся на постоялый двор, где собирался переночевать, а утром с попутчиками отправиться в дальний путь домой, то не успел пройти от ворот до дверей гостиницы, как услышал:

— Благородный рыцарь, благородный рыцарь!

Замурзанный белокурый мальчуган выкатился из-под стоявших поблизости возов и подбежал к нему.

— Ты меня зовёшь, малый? — спросил с усмешкой Седой Охотник.

— Да… да, благородный рыцарь… хотел вас…я хотел…

Мальчик был оборванный, щербатый и потому иногда говорил невнятно.

— Так говори ясней, чего хочешь, а то я устал и проголодался.

— Я слышал, что вы — Седой Охотник. То есть, такой, что зло убивает. А у нас на хуторе это самое зло и сидит. Пугает, убивает. Старшие сказали к вам идти, кланяться и просить. Помогите нам, благородный рыцарь!

— Я не рыцарь, а охотник, но это не важно. — Слова мальчика льстили не только самолюбию, но и тщеславию. — Зло, говоришь? Снова какой-то дьявол или другая гадина?

— Нет, сударь, Не дьявол.

— Нет? Тогда ты меня удивил, малыш, у вас тут все только дьяволов и боятся! Что же за тварь у вас там? Мара, привидение?

— Нет.

— Может быть, упырь или кикимора?

— Нет-нет, не упырь.

— Ну, тогда сам лесной хозяин — не иначе.

— Сударь, это не леса хозяин, а хозяин ночи, — покачал головой мальчик. — Волк.

— Волк? Разве у ваших старших нет ружей?

— Волк не простой. Волк-оборотень! Поможете нам?

— Помогу, ладно, — кивнул Седой Охотник. — Только, как тебя зовут?

— По разному. То бродяга, то хитрюга, а чаще всего — Заноза.

— Ладно, Заноза. Позволь мне немного отдохнуть, — снисходительно сказал Седой Охотник, — съесть чего-нибудь, и поедем к твоему оборотню.

Он и впрямь не спешил, потому что мальчик объяснил: хутор этот недалеко. Седой Охотник отдал на хранение свои деньги почтенному хозяину постоялого двора, а затем наелся и напился, как то и надлежит делать после славных деяний и достойной награды. И в дорогу с собой взял две солидные фляжки с местным зелёным вином, коим округа славилась больше всего, да сумку с едой.

Молодые герои, уничтожающие чудищ, искатели приключений и острых ощущений на экстремальной охоте, те, кого прославляют баллады за их мужество перед страшными бестиями и за благородство при получении призов, имеют между собой кое-что общее.

Их искусность в осушении стаканов вина и опустошении тарелок не уступает мастерству владения оружием.

Так что Седой Охотник любил выпить и закусить в дороге, вот их с Занозой путешествие и длилось в два раза дольше, чем обычно. В пользу старшего путешественника надо сказать, что он щедро делился едой с младшим, а о вине назидательно сообщал, что пить его — вредно!

Коней не взяли. Одно, что близко, а второе, что на болоте конь не очень пригодится. Но, как уже сказано, закусывали, а значит, несколько раз присаживались у дороги и теряли время. Кроме того, прославленное зелёное вино показало свой нрав, и ноги Седого Охотника постепенно перестали его слушаться. Заноза теребил его за рукав, чтобы успеть домой до сумерек, но ничего не мог поделать с подвыпившим героем. В конце концов, тот просто улёгся у дороги под дубом и захрапел.

И место вроде бы не слишком опасное, возле дороги от княжеского замка к богатому городку, но Заноза боялся. Ведь расстояние до замка было таким же, как и до овеянного злой славой Дьявольского холма. Дьявол или какой-нибудь его посланец вполне могли наткнуться на спящего, а он, будучи пьяным, вряд ли мог защищаться. Мальчик какое-то время пытался растолкать и разбудить Седого Охотника, но потряхивание за плечо и даже сильные и звонкие шлепки не давали никакого эффекта.

В конце концов, Заноза махнул на спящего рукой, забрался в импровизированную пещерку под нижними ветвями ели и съёжился там. Кричали совы, что-то трещало, что-то пищало, что-то шумело знакомо и незнакомо. Усталость победила страх, и мальчик заснул.