Чудес не бывает

В марте 1978 года «Хёндэ» удалось создать первый «плацдарм» для выхода на рынок Ирака. Группа по заказу в Ираке, которой руководил заместитель директора Чон Габ Вон, выиграла международный тендер на строительство первого этапа канализационной системы в Басры, втором по значимости городе Ирака, предложив самую низкую стоимость проекта. Которая была намного ниже, чем у конкурирующих европейских компаний, поэтому победу можно было ожидать. И это был реальный шаг для выхода на рынок Ирака.

Тогда президент Чонг дал мне поручение, несмотря на мою занятость в делах компании внутри страны: «хотя в Корее много работы, тебе следует чаще выезжать за рубеж». Для того, чтобы разрешить вопрос по въезду и безопасности инженеров и рабочих в стране, с которой не было заключено дипломатических отношений, а также, чтобы решить другие вопросы перед началом строительства, я поехал в Ирак через Кувейт наземным транспортом. Ирак был страной противоречий, куда, несмотря на то, что я был директором компании, получившей иракский заказ, я не имел официального права на въезд. Поэтому я ехал в Багдад, как герой кинофильма про шпионов.

— Каким же образом южнокорейской компании удалось заполучить этот заказ?

Первой реакцией представителя одного из иракских ведомств, было возмущение, второй — уверенность в неосуществимости проекта.

Долгое время, находясь в Багдаде, мы пытались найти хоть какую-то связь с революционным правительством Ирака. Ибо другого выхода не было. В одном из багдадских кафе под названием "Мулен Руж" мы пытались получить информацию об иракском правительстве у государственных служащих. Вдруг к нам подошла женщина азиатской внешности и сказала, что она из Японии.

Я вышел в туалет, и женщина, оглядываясь по сторонам, пошла за мной. Она убедилась, что в коридоре никого нет, и обратилась ко мне.

— Вы из Кореи?

Она была кореянка. Я думал, что наша группа из «Хёндэ» — это первые корейцы, которые ступили на землю Ирака после революции, но эта женщина приехала раньше нас.

— Я услышала, что здесь можно заработать, заключила фиктивный брак с иностранцем и приехала сюда. Если узнают, что я кореянка, меня сразу же депортируют. А вы как сюда приехали?

У меня стоял ком в горле. Эта слабая женщина приехала одна в мусульманскую социалистическую страну, чтобы заработать, а строительная компания «Хёндэ» была крупнейшей в Корее. Тем не менее, у нас с этой одинокой женщиной была единая цель: заработать здесь доллары. В старом кафе Багдада я еще раз утвердился в своем желании — получить для компании должное место в Ираке.

Через несколько дней мне, наконец, удалось ухватиться за соломинку, дававшую какую-то надежду. Это была подсказка местного чиновника: встретиться с мэром города Багдада Вахабом. Саддам Хусейн задумал свою революцию именно в доме Вахаба, когда мэр был еще студентом юридического факультета, настолько важной личностью он был в Ираке. Мы ничего не знали об Ираке, не было даже информации о том, кто находился во главе революционного правительства. Информация, которую нам удалось раздобыть в американском посольстве в Корее, была не больше той, что помещалась в энциклопедии.

Встретиться с мэром Вахабом было непросто. На несколько просьб о встрече я получил твердый отказ. Но я опять попросил переводчика мэрии.

— Передайте, что я хочу встретиться хотя бы раз. Передайте, что я хочу встретиться не как представитель компании из Южной Кореи, а как человек, приехавший из далекой восточной страны, который проявляет симпатию к молодым революционерам.

Несмотря на то, что это тоже была страна Ближнего Востока, но здесь не было системы привлечения местного агента по заказу строительства. То есть, это была «чистая» страна, где не действовали ни официальные, ни неофициальные взятки. Поэтому, чтобы встретиться с руководителем такой чистой и высокоморальной страны, единственным способом было обратиться с «человеческой» просьбой.

В конце концов, Вахаб дал согласие. На встречу отводилось всего 10 минут, приемная мэра была простой и скромной. Мэр был в гражданском, но его одежда чем-то походила на военную, а на боку у него висел револьвер.

— Я слышал, что всю свою жизнь вы посвятили реформам в стране. Я думаю, что для мужчины самым большим благом в жизни является беззаветное служение своей родине.

— Да.

Тут Вахаб сказал.

— Я сплю по три-четыре часа в день. Я работаю на создание новой страны, поэтому в любом случае мне не хватает времени. Сейчас я тоже выделил очень ценное для себя время, чтобы встретиться с вами.

— Я тоже до сих пор никогда не спал более трех-четырех часов в день. Может быть, у нас с вами есть много общего.

— Вы работаете в частной компании, почему же вы работаете так, что времени для сна не остается?

Вахаб проявил интерес. Уже прошло 10 разрешенных минут.