Чудес не бывает!

— Как ты прекрасна, — скорее выдохнул, чем сказал он.

Рамон не сводил с Мэнди глаз, как будто не мог на нее насмотреться. Она выглядит еще более обворожительно, чем раньше, заявил он, как будто они не виделись несколько месяцев, а не пару недель.

Когда они наконец немного успокоились, Рамон заказал шампанское. Было самое оживленное время суток: на тротуарах толпились люди, возвращающиеся домой после работы, по широкой улице мчался поток машин, ласково шелестела листва. Мэнди восхищенно оглядывалась по сторонам. Потягивая из бокала ледяное шампанское, она чувствовала себя свободной и счастливой. Рамон с восхищением наблюдал за ней большими темными глазами. В модной рубашке и пиджаке он казался прежним Рамоном, юным и восторженным. Она постаралась забыть того, другого Рамона, грозно несущегося по пустыне с высоко поднятой саблей и издающего гортанные крики.

— Мне так много нужно сказать тебе, Мэнди, — нерешительно начал он. — Прости, что наша встреча у меня дома оказалась такой несуразной. — Во взгляде Рамона сквозило отчаяние, как будто он не находил нужных слов. — Не знаю, поймешь ли ты меня, но я горжусь своими предками. Мой отец — замечательный человек, но наши взгляды по некоторым вопросам расходятся. Мне кажется это неизбежным и… — Он замолчал, как будто отказавшись от мысли все объяснить ей.

Мэнди коснулась его руки.

— Рамон, дорогой, давай не будем говорить об этом в такой прекрасный вечер. Просто насладимся настоящим: зеленью деревьев, нарядными людьми, гуляющими по бульварам, блестящими машинами, розовыми облаками, каких никогда не бывает в небе доброй старой Англии…

Он накрыл ее руку своей теплой ладонью. Возможно, он не слышал ни слова из ее достаточно банальной маленькой речи.

— Если бы ты только знала, что я сейчас чувствую, — произнес он.

Сердце у Мэнди упало. Ну не глупость ли с ее стороны согласиться на этот обед? «Ты играешь с огнем», — предупреждал ее Стивен. А может быть, он прав? Она тряхнула головой, отгоняя надоевшие мысли.

— Слушай, я ужасно проголодалась… Где мы будем обедать?

Это прозвучало неожиданно, но сработало. Рамон засмеялся.

— Я глупый и неловкий, тороплю события, даже не дав тебе возможность перевести дух. Впереди у нас длинный вечер… позже ты выслушаешь меня, хорошо? Думаю, что мы отправимся в «Палас-отель» — правда, он находится за городом, но там отличная еда и очень живописно.

— Звучит заманчиво, — согласилась Мэнди и вдруг увидела направляющегося к ним Сиди бен Ахмада в своем белом облачении. Он пробирался по освещенной солнцем террасе сквозь ряды столиков.

— Мир вам, — поприветствовал он их.

— Да будет мир с вами, — ответил Рамон. — Ваше присутствие — большая честь для нас.

Чувствовалось, что это неожиданное вторжение не очень понравилось Району, но голос его звучал, как обычно, ровно.

Марабут вежливо опустился на стул рядом с Мэнди. Повернувшись к нему, она встретила глубокий горящий взгляд. И вновь, как на вечеринке у Ренаты, она почувствовала, как на ее душу опускается умиротворение. Что же такого было в этом человеке, который в один миг мог изменить атмосферу вокруг нее, отгоняя прочь сомнения и волнения, принося странное чувство уверенности и благополучия?

— Вы выпьете что-нибудь? — поинтересовался Рамон.

— Я тороплюсь на встречу с другом, поэтому не могу остаться с вами. Но, пожалуй, выпью фруктового сока.

Болтали о разных пустяках. Когда принесли абрикосовый сок, Рамон сообщил марабуту, что они с Мэнди собираются пообедать в «Палас-отеле».

— Я немного удивлен, встретив вас сейчас в Тунисе, — сказал марабут, и слова его вызвали явное замешательство Рамона.

— Мне удалось на несколько часов вырваться из дома, — пробормотал он.

Марабут ободряюще улыбнулся Мэнди, как будто чувствуя ее смущение. Он стал рассказывать о местах, которые она непременно должна посетить, находясь в Тунисе…

Вскоре он откланялся, и они, сев в роскошный автомобиль Рамона, отправились в ресторан. Над ними простиралось розовое, с золотыми разводами вечернее небо. Слева блестело море — синее, как сапфир. На смену дневной жаре пришла вечерняя прохлада. Ветер играл волосами Мэнди, отбрасывая локоны со лба.

«Палас-отель» превзошел все ожидания. Они обедали на террасе, под ними раскинулся освещенный цветными фонариками сад и бассейн. Под электрическим светом трава сияла акварельной зеленью, а розы и лилии, росшие на клумбе, казались искусственными. Специальные фонтанчики били из земли. Воздух был свеж и напоен запахом цветов.

Мэнди, услышав песню соловья, отложила в сторону нож и вилку, не притронувшись к омару. Пение то становилось громче, то совсем затихало.

— Как чудесно, Рамон! — прошептала она. — Эта сказочная природа, вечер, роскошная еда, эта божественная птица, и мы вдвоем…

— Соловей! — сказал он по-французски, и в этом слове читалась неподдельная нежность. — Он поет для тебя, любовь моя. — И он еще раз повторил два последних слова: — Любовь моя… — Слова эти застыли в воздухе, как и последние ноты прекрасной соловьиной песни.