Чудаки

В этом году меня хотели выбрать звеньевым, но из-за троек по математике не выбрали.

Есть у меня папа, мама и младшая сестра Оксана. Вот с ними, да еще с некоторыми своими родственниками и друзьями я познакомлю вас. Это будет интереснее.

Сначала расскажу, какой у меня

папа

Работает он на заводе «Арсенал» токарем-инструментальщиком, вытачивает на токарном станке разные очень сложные инструменты. А еще учится в вечернем политехническом институте.

Многих удивляет, как папа может одновременно работать и учиться. А меня совсем не удивляет. У папы столько сил и терпения, что их хватит, как говорит мама, на двоих, а то и на троих. Он еще успевает и порыбачить, и съездить на охоту, и в театр или на стадион сходить, и мои домашние задания каждый день проверить. Правда, я не раз просил его, чтобы он избавил себя хотя бы от этой заботы — проверять мои задания. Ведь у меня, как и у него, нет двоек. Но он почему-то не слушается. Но это меня не удивляет.

Удивляет меня другое.

Что мы ни сделаем — я или Оксана — тайком от папы или еще только надумаем сделать, он непременно догадается. Вытянем ли из стола и посмотрим его любимую коллекцию спортивных значков, примерим ли на себя его охотничье снаряжение, или же я спиннинг поверчу, или скажу, что иду в библиотеку, а на самом деле на каток собираюсь махнуть, он сразу: «Я, — говорит, — по вашим глазам все вижу. Меня не обманете!»

И как он может все по глазам видеть, если в них ничего не заметно? Мы с Оксаной сколько раз глядели друг другу в глаза и в зеркало смотрели после того, как набедокурим. Ну и что же? Глаза как глаза. У меня серые в крапинку, похожие на папины, а у Оксаны голубые — мамины. Только, если смотреть на свет, зрачки и у меня, и у Оксаны становятся маленькими-маленькими, а когда темно, они расширяются.

Нет, мы по глазам ничего угадать не могли.

Но ведь папа как-то узнаёт!..

Вот хотя бы эта история с будильником…

До вечера я учил уроки, потом забрал Оксану из детсада. Сидим дома вдвоем: папа и мама еще не вернулись с работы. Скучно нам стало. Пошли в папину комнату, где он к занятиям готовится. Оксана увидела на этажерке будильник и говорит:

— Давай посмотрим, что в нем тикает.

— Давай, — согласился я.

Взяли будильник, открыли крышку, а там чего только нет: и колесики, и винтики, и пружинки, и крючочки всякие! Особенно много колесиков с зубчиками. Одни крохотные, как пуговки на рубашках, другие чуть побольше, а некоторые словно пуговицы от пиджаков.

Очень понравился нам будильниковый механизм. Непонятно только было, почему не все колесики вертятся.

— Может, их надо подтолкнуть — и тогда будут крутиться? — размышляла вслух Оксана.

— Сейчас попробую, — сказал я и взял с папиного стола ручку.

— Лучше давай я, а то ты еще поломаешь, — возразила Оксана. — Сломал ведь моего заводного мишку.

— И вовсе никто его не ломал! — обиделся я. — Просто в нем пружина лопнула.

— Все равно я первая попробую. Это же не ты придумал, — упрямилась Оксана.

Я не хотел ссориться, отдал ей ручку. Она ткнула пером в одно колесико, в другое, но они — ни с места.

— Видишь, говорил же, что у тебя ничего не получится. — Я отобрал у Оксаны ручку.

Но только дотронулся до неподвижных колесиков, как и те, что раньше вертелись, остановились. И перо согнулось.

Чего только мы не делали! И дули в колесики, и переворачивали будильник, и встряхивали его — не помогло. Тогда закрыли крышку и поставили будильник на место: пусть папа подумает, что часы сами испортились.

И только поставили, двери — стук. Папа.

Бросились мы к нему, забрали из рук портфель, помогли повесить пальто, подали тапочки. А он сразу:

— Что-то вы сегодня очень добренькие и внимательные. Небось уже напроказничали. Глядите у меня!..

Притихли мы, глаза опустили, чтобы папа, если он на самом деле в них что-то видит, на этот раз ничего не заметил.

Но папа не посмотрел нам в глаза. Пошел в свою комнату, где на столе лежала ручка с погнутым пером, а на этажерке стоял испорченный будильник.

— Давай убежим, — шепнула мне Оксана.

— Подожди, может, еще и не узнает, а если удерем, тогда уж точно догадается.

— Ну, ты как хочешь, а я бегу, — сказала Оксана и направилась к двери.

Я за нею.

— Вы куда? — спросил папа. — Не успел я порог переступить, а вы уже из дому? — И вдруг: — О, а почему будильник остановился? И ручку кто-то брал!

Этими словами он будто к полу нас пригвоздил. Остановились мы и ни туда ни сюда. Головы опустили, молчим.

— Ах, вот оно что… Говорил вам: не трогайте ничего у меня в комнате. Не послушали. Придется теперь закрывать ее на ключ…

Нам очень не хотелось, чтобы папа запирал комнату, и мы дали честное слово никогда больше не трогать без разрешения его вещей. Он, конечно, поверил нам и свою комнату запирать не стал.

Но не об этом я хотел рассказать…

Ну как все-таки папа, что бы мы с Оксаной ни сделали тайком от него или еще только надумаем сделать, сразу обо всем догадывается?

Мама

тоже работает на «Арсенале», в заводской поликлинике. Врачом-окулистом. Чтобы вы знали, какая она, расскажу про цветы и про конфеты.

Сначала про цветы…