Чудаки

Мне-то еще ничего. Мама, ясное дело, вначале рассердится, назовет вороной, разиней, потом поворчит, поворчит и купит другие. А может, и папа защитит. «С кем, — скажет, — не случалось такого?» Потому что прошлой зимой он тоже потерял где-то, и даже не одну, а сразу обе свои кожаные перчатки. А вот Игорю здорово достанется. У него мама построже, а заступиться некому: его отец, наверное, никогда не терял перчаток.

Мне было очень жаль Игоря. «А что, если отдать ему мою рукавичку? — вдруг подумал я. — У него — правая, а у меня — левая. Как раз и будет пара!..»

Да, так и сделаю — отдам. Тогда дома ничего не узнают и не будут его ругать.

Но ведь Игорь может и не взять ее. Скажет: «Чего это ты мне свою отдаешь? Бери лучше мою!»

И конечно, он будет отчасти прав. Я его выручу, а мне каково? Может, лучше показать маме хотя бы одну рукавичку, чтобы она наполовину меньше рассердилась?

Нет, отдам Игорю свою рукавичку, но так, чтобы он и не знал об этом!..

На последнем уроке я незаметно засунул рукавичку поглубже в Игорев портфель.

«Пусть удивится, когда найдет! — радовался я. — Придет из школы, вытащит из портфеля книги и тетради, глядь — а там и вторая рукавичка спокойненько лежит!»

«Как она здесь очутилась?.. Наверное, кто-то из ребят нарочно сюда запрятал, чтобы подшутить надо мной», — подумает и рад-радехонек будет, что так счастливо все обошлось.

Однако получилось вовсе неожиданное, удивляться пришлось мне.

Когда я выкладывал дома из портфеля учебники и тетради, вместе с ними вынул и зеленую шерстяную рукавичку.

Сначала я подумал, что мы с Игорем перепутали портфели. Такое не раз бывало, потому что они одинаковые. Посмотрел на тетради — мои. Значит, не перепутали.

А как же тогда в мой портфель попала эта рукавичка? Я отлично помню, что запрятал ее в Игорев портфель. Постой, постой, да ведь рукавичка с правой руки! Теперь все ясно!.. Оказывается, Игорь тоже хотел меня выручить и подложил свою рукавичку в мой портфель. Вот смехота, вот комедия!

Хватаю рукавичку и бегом к Игорю.

Только открыл свою дверь, как открывается дверь квартиры напротив. Я держу в руке зеленую рукавичку, и мой друг держит такую же…

Потом у меня была еще одна история. Не с Игорем, а с его отцом, дядей Павлом.

Обе истории имеют кое-что общее, потому что и в той и в другой речь идет о такой обычной, по важной вещи, как

помощь

На дворе метель.

Ежась от ветра, швырявшего снегом в лицо, шел я из школы.

Вдруг мимо меня прокатил «Москвич» и остановился. Открылась дверца, из кабины выглянул дядя Павел.

— Домой? — спросил.

— Домой.

— Садись, подвезу.

Я мигом забрался в машину, «Москвич», поскрипывая колесами по снегу, поехал дальше.

Дядя Павел внимательно следил за движением на улице и расспрашивал меня, как учусь, скоро ли одолею математику и не потерял ли я опять свои рукавички. Просил не забывать о больном Игоре, который лежит дома и очень скучает.

Я сидел в уютной теплой кабине, отвечал на его вопросы, обещал еще чаще навещать своего друга и удивлялся, почему дядя Павел вызвался меня подвезти. Ведь я не просил его. Чудной какой-то!..

В конце концов решился, спросил:

— Дядя Павел, а почему вы меня везете?

— Что говоришь? — Дядя Павел сначала не понял.

— Ну, почему вы захотели подвезти меня до дома?

— А-а, вон ты о чем, — усмехнулся он, не спуская глаз с дороги. — А ты как полагаешь, почему?

— Не знаю.

— Подумай еще немножко, может, догадаешься.

Думал я, думал, но догадаться не мог.

Да какая бы там ни была причина, все равно очень приятно, что он так сделал.

Пообедав, я зашел к Игорю. Ему уже стало лучше, температура была нормальная, и горло не болело. Врач сказал, что дня через три-четыре можно идти в школу. Я сообщил все школьные новости, продиктовал домашние задания и пообещал вечером еще раз наведаться, когда приведу Оксану из детсада и мама вернется с работы. Потом я отправился на улицу погулять.

«Москвич» все еще почему-то стоял во дворе, а расстроенный дядя Павел ходил вокруг и что-то искал. Оказалось, он завел ручкой машину, прогрел мотор и хотел уже поехать, как вдруг ручка куда-то запропастилась.

— Это какая ручка — такая железная, согнутая? — спросил я.

— Да, да, железная, согнутая, — повеселел дядя Павел. — А ты откуда знаешь? Видел ее?

— Угу, — кивнул, — в кабине видел. Она под ногами у меня лежала, когда мы сюда ехали.

— А-а, — снова помрачнел дядя Павел. — Я думал, может, ты у кого-нибудь из ребятишек видел… Но вроде тут и не было никого. Куда она девалась?..

Он еще немного поискал, но так и не нашел. Поехал без ручки.

«В самом деле, куда она могла деваться? — ломал я себе голову. — Ни иначе, в снегу где-то лежит. Дядя Павел положил ее, а метель замела».

Попросил у дворника лопату, начал разгребать снег на том месте, где стояла машина.

Вот лопата звякнула обо что-то твердое. Откопал. Кирпич. Потом вынул из сугроба сломанный спортивный обруч. Вдруг — дзень! — она, ручка, та самая, которую видел в кабине.

Хотел отнести ее Игорю, чтобы он передал отцу, но передумал и забрал к себе домой. Захотелось самому отдать.