Чудак из пятого «Б»

Мы постояли немного, подождали.

– Пошли, – сказал я, – а то опоздаем. И мы пошли. Только я почувствовал, что у ребят испортилось настроение. Стали какие-то молчаливые.

– Вот что, зайдём за Генкой, – решил я.

Развернулись и пошли к Генке.

Ещё издали я увидел его. Он сгребал снег лопатой, а его мать скребком чистила тротуар.

– Здравствуйте, – сказал я.

Ребята столпились вокруг меня. Генкина мать посмотрела на нас. Она была в короткой тужурке и в пуховом платке. От работы ей, видно, было жарко.

– Приветик, – сказал Генка; он приподнял шапку, и от головы у него повалил пар.

– Ну-ка, надень шапку, пострелёнок, – строго сказала ему мать, – а то застудишься!

Генка напялил шапку.

– Это ему вместо физкультуры, – сказала Генкина мать. – И полезно, и матери подмога. Так что вы, ребятишки, идите по своим делам.

– Что вы! – сказал я. – Разве мы пришли Генку сманивать? Мы пришли вам помогать.

– Тётя Маруся, – крикнул Толя, – мы сейчас всё переделаем! Это нам пустяк!

– Вот это уж ни к чему, – ответила тётя Маруся.

А Генка не стал возражать, он-то всё отлично понял: отдал лопату Толе, а сам мгновенно куда-то сбегал и принёс ещё две лопаты и четыре скребка.

Что тут началось! Ребята выхватили у него эти скрёбки и лопаты и стали расчищать снег. А я взял у тёти Маруси лом и колотил образовавшийся под снегом лёд.

Тяжёлый был этот лом до чёртиков, но я не показывал виду. Колол себе, и всё… Рядом со мной лихо колол лёд Генка.

– Это в наше-то время, – ворчал я нарочно, – когда запускают спутники и космические корабли, приходится колоть лёд ломом!

– Я ей не сказал про цирк, – оправдывался Генка, – а то бы она меня прогнала.

– И правильно сделал, – ответил я.

И вот когда мы все так отчаянно и самоотверженно работали, когда перед нами уже лежала широкая полоса очищенного тротуара, когда мы были «один за всех и все за одного», вдруг из подъезда выплыли Зина Стрельцова с мамой. Зина была в новом голубом пальто и берёте… А Стрельцова-старшая напялила на голову высокую папаху и гордо несла спортивную сумку своей дочери – будущей чемпионки по плаванию.

– А, это вы, молодой человек… – Увидев меня, Стрельцова-старшая остановилась. – Чудак!

Она назвала меня чудаком, словно дураком обругала. Но я-то доволен, что попал в отряд чудаков.

– Мы помогаем тёте Марусе, – сказала Наташка.

– И Генке, – добавил Толя.

– Это эксплуатация детского труда. Я этого так не оставлю, – ответила Стрельцова-старшая, при этом она выразительно посмотрела на тётю Марусю. – Идём, Зиночка.

И они торжественно удалились.

– Тётенька, – крикнул Генка им вдогонку, – осторожнее, там лёд! Упадёте, запачкаетесь!

Стрельцова-старшая остановилась, боясь сделать следующий шаг.

Генка засмеялся. А за ним все ребята. И я. И даже тётя Маруся.

…Когда мы ворвались в цирк, представление уже началось и на нас зашикали, чтобы мы не шумели. А попробуй тут не шуми, когда с арены доносится музыка, крики клоуна и хохот зрителей.

– У нас билеты! – закричал я и выхватил из кармана длинную ленту билетов.

– Тише, – сказала контролёр, – тише! Всё равно во время выступления входить нельзя.

– Вы поймите, – сказал я тихо, – они первый раз в своей жизни в цирке.

– Так уж и первый раз!

Нет, она была неумолима, а дети почти плакали, но потом она засмотрелась, а может быть, нарочно сделала вид, что засмотрелась, и мы шмыгнули в проход.

Выскочили, а куда идти, неизвестно, народу полно, свет… Столпились стайкой около прохода и стоим.

И вдруг клоун заметил нас и закричал на весь зал:

– Видели ли вы когда-нибудь, чтобы дети опаздывали в цирк?

– Нет, нет, нет!.. – понеслось со всех сторон.

– А теперь смотрите сюда! – Он подбежал к нам: – Вот они!

И все стали смотреть на нас.

– Мы работали, – сказал я.

– Вы слышите? – закричал он. – Они работали!

Он начал хохотать, упал от хохота, перекувырнулся через голову, и все захохотали с ним вместе.

– Мы работали, – сказала Наташка прямо в его раскрашенное лицо. – Чистили снег, товарищу помогали. Вот ему! – и вытолкнула вперёд Генку. – Почему вы нам не верите?

Тогда клоун перестал хохотать, снял шапку и раскланялся перед нами.

– Причина уважительная, – сказал он.

И теперь никто уже не смеялся.

Клоун подал Наташе руку, крикнул:

– Музыку!.. – и повёл её, как настоящую сказочную принцессу.

А за ним пошли мы, и на нас светили разноцветные огни.

Клоун подвёл нас к нашим местам и крикнул:

– Мороженщицу! В цирке дети должны есть мороженое.

И вот тут-то пошли в расход – между прочим, благородный – последние два рубля из папиной десятки.

А потом мы смотрели медвежий цирк, лизали мороженое и хохотали вместе со всеми.

Сегодня у мамы день рождения. А я притворился, что забыл: подарка-то у меня не было. Нехорошо, конечно.

Когда я утром вышел к маме, она встретила меня радостно. Мы сели за стол и стали завтракать.

– Ну, как тебе завтрак? – Она сама подталкивала меня к тому, что сегодня необычный день.

– Понравился, – ответил я.

– А что тебе понравилось? – спросила она.

– Всё, – ответил я.

И вдруг она с подозрением спросила:

– А что ты ел?

А я как бухну:

– Действительно, мама, что я ел?